Кайрик принялся нервно расхаживать по неопрятной комнате.
– От корки до корки, – ответил он, задохнувшись. – Великолепная работа. Тебе удалось на каждой странице отразить мой гений.
Повелитель Мертвых волочил за собой меч, оставляя в скрипучих досках глубокие царапины.
– Для тех деревенщин, что не умеют читать, нам понадобятся иллюстрации, но за этим дело не станет, художники никогда не были проблемой. Мы их отобрали еще после третьей или четвертой версии.
Тут одна доска в полу вылетела из гнезда, и Кайрик остановился. Сердце у Ринды замерло. В этом месте под полом была спрятана рукопись «Истинного жизнеописания», завернутая в кожу. Однако Повелитель Мертвых не стал себя утруждать тем, чтобы заглядывать в щель, а просто топнул по доске, всадив ее обратно.
– Ты единственная, кому удалось подобрать нужные слова, – во всяком случае, мне так показалось, когда я читал книгу. Но истинным критиком у нас выступит Физул.
Ринда подавила желание мысленно обратиться к Огму, послать богу Знаний молчаливую молитву. Кайрик наверняка услышал бы любую такую мольбу и тут же с ними расправился бы. Кроме того, Переплетчик и без этого знал, что бог Смерти заманил ее в свою ловушку, если, конечно, не прекратил за ней наблюдать.
– Где ты была?
Девушка подняла голову и увидела, что Кайрик остановился прямо рядом с ней. Его красный плащ развевался вокруг него как пламя, раздуваясь от холодных сквозняков из-под пола. При свете лампы глаза бога злобно сверкали, а когда он начал шептать, его дыхание отдавало серой.
– Возможно, помогала Церкви охотиться за предателями?
Ринда почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица.
– Я искала чего-нибудь поесть, – выпалила она.
– И вернулась с пустыми руками? Ах, да – лишения военного времени. – Кайрик широко развел руками, словно только сейчас это понял. – В осаде всегда так: богатые едят оленину, а бедные – друг друга.
Одного жеста бога Смерти хватило, чтобы стол оказался уставленным снедью: кувшин сладкого сидра, дымящаяся баранья нога, горы клубники и буханка теплого хлеба.
– Вот, пожалуйста, – сказал Принц Лжи, – тебе стоило лишь попросить.
При виде такого изобилия у Ринды заурчало в животе. Жители Твердыни кое-как перебивались овсяной кашицей и тухлой водой, особенно обитатели трущоб. А это угощение было достойно пиршества аристократов. Ринда вопросительно посмотрела на Кайрика, и тот снисходительно кивнул.
Пока Ринда ела, бог Смерти продолжал вышагивать по комнате, лениво царапая мебель мечом и стуча по балкам, отчего крысы разбегались во все стороны в поисках лучшего укрытия. Грызуны, казалось, узнавали бога Раздоров. Они останавливались на бегу, почтительно опускали перед ним остроносые шелудивые морды, а потом удирали дальше.
Ринда быстро покончила с едой. Она насытилась куском хлеба и одной-двумя ягодами, после чего принялась смотреть на Повелителя Мертвых. Меряя шагами комнату. Кайрик временами бросал тревожные взгляды на Физула или одаривал Ринду снисходительной улыбкой. В его движениях угадывалась напряженность, чего раньше Ринда не замечала, а когда Кайрик пытался согнать с лица хмурое выражение, у него подрагивал уголок рта.
Ринда так сосредоточенно разглядывала Кайрика, что, когда раздался пронзительный крик Физула, она от неожиданности вскочила из-за стола, опрокинув кувшин с сидром. Кувшин звонко разбился, чуть приглушив отчаянный вопль священника.
– Умоляю, – кричал Физул, отталкивая книгу, – не заставляйте меня ее читать. Слова буквально въедаются в мой мозг.
Священник пьяно качнулся в сторону Ринды.
– Останови его, – прошептал он, но тут его колени подогнулись, и он рухнул, ударившись лицом об пол.
– Посади его обратно за стол, – сказал Кайрик. – Но сначала оботри какой-нибудь тряпкой. Нельзя, чтобы он перепачкал своей кровью все страницы. Нет, лучше я сам… – Он сделал пас рукой в сторону Физула, и кровь тут же перестала хлестать из его носа, исчезла с лица и рук.
Ринда помогла Физулу подняться. Нос священника был свернут на бок, а под глазами пролегли черные круги, словно маска разбойника. Поначалу священник, не сопротивляясь, принял помощь девушки, но когда прочитал в глазах Ринды жалость, грубо её оттолкнул и уже один добрел до стола.
– Он всегда был неблагодарным деревенщиной, – сказал Кайрик, осторожно поднимая Ринду с пола. Потом он повернулся к рыжеволосому церковнику. – И даже не думай хоть слово пропустить, – прогремел он.
Кайрик гневно взмахнул мечом и ударил плоской стороной лезвия Физула по уху. Короткий меч ярко вспыхнул, жадно запульсировал, затем, успокоившись, снова обрел свой обычный красноватый оттенок.
– Считай, что он твой, друг мой, – проворковал Принц Лжи, пряча меч в ножны. – Если только книга не убедит его в моем величии.
Физулу осталось прочитать последнюю главу, посвященную представлениям Кайрика о будущем мира. Священник больше не паниковал, он стойко смирился со своей судьбой. Словно кобра, загипнотизированная дудкой факира, он начала раскачиваться, читая завершающие том слова: «Таково последнее слово Кайрика, Повелителя Мертвых и Принца Лжи. Да будет он вечно царствовать на земле и в аду».
Священник повалился на стол, упав головой на книгу, и тут же Кайрик в два прыжка оказался рядом с ним. Физул не сопротивлялся, когда бог Смерти стащил его со стула. Видимо, он не мог сфокусировать свой взгляд, поэтому даже не заметил, что Кайрик буквально испепеляет его своим взором. Но уже через секунду пелена упала, и Физул как будто впервые в жизни увидел Принца Лжи.
