Доктор Хансон с довольным видом выслушивал слова благодарности.
— Для меня было большой честью лечить супругу моего уважаемого покойного коллеги. — Он слегка поклонился миссис Куин.
— Я вам весьма признательна за все ваши старания, — ответила старуха, — но за выздоровление мне, к сожалению, благодарить вас не приходится. «Настоящее чудо» сотворила моя дочь. Она, правда, женщина, но врач хоть куда. Это давным-давно понял ваш коллега, о котором вы только что так похвально отозвались, — с лукавой улыбкой закончила она.
— Мама! — ужаснулась Морин. — Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что я в течение двух недель регулярно пила настой трав, который приготовляла для меня Микаэла. Ужасная гадость, к слову сказать, дорогая, — повернулась она к младшей дочери, — но без нее я бы, может, уже лежала сейчас в земле.
Доктор Хансон слушал миссис Куин, и лицо его приобретало все более багровый оттенок.
— Терапия путем очистки печени, — процедил он сквозь зубы.
— Вот именно, — подтвердила Микаэла. — У моей матери был не рак, а гепатит. Как я и сказала с самого начала. Уже через несколько дней после того, как мы приступили к лечению, ее состояние заметно улучшилось.
Но история исцеления больной больше не интересовала доктора Хансона.
— А вы, по-видимому, содействовали этому, — прошипел он своему ассистенту.
— Да, доктор Хансон. — Бурке отвесил вежливый поклон. — Рукописи доктора Куин полностью убедили меня в истинности ее выводов.
— Вы уволены! — взорвался вне себя от злости Хансон. Он круто повернулся к двери, уже на ходу, ни на кого не глядя, бросил «всем до свидания» и выскочил из комнаты.
Верный своему слову, Хансон в тот же день уволил Бурке с работы, что не помешало, однако, последнему пригласить на вечер Микаэлу со всем ее семейством в самый лучший ресторан Бостона. Он вел себя так, словно потеря работы в этой больнице принесла ему облегчение, и не раз подчеркивал в разговоре, что считает этот день началом своей профессиональной самостоятельности. Отныне он собирался практиковать исключительно в кварталах Бостона, населенных бедняками. Микаэла не могла отказаться от приглашения на ужин. Впрочем, если говорить начистоту, ей и не хотелось отказываться.
Дело в том, что доктор Бурке был во всех отношениях обаятельным человеком. Он был хорош собой, манеры имел изысканные, в любом обществе чувствовал себя как рыба в воде. К тому же в его лице Микаэла встретила коллегу, проявившего недюжинный интерес к ее опыту в области индейской медицины. Часами могли они беседовать на медицинские темы. А его гуманный принцип — в случае необходимости оказывать медицинскую помощь бедным без соответствующего гонорара — еще больше расположил ее к этому мужчине.
К сожалению, этот счастливый день, когда стало известно, что миссис Куин выздоравливает, прошел не так безоблачно, как хотелось бы Микаэле. Когда они возвращались из больницы домой, между ней и Мэтью произошла небольшая размолвка. Она одела все семейство заново, и почему-то это пришлось Мэтью не по вкусу, даже в кондитерской, где они ели из вазочек изумительно вкусное мороженое, он нашел, к чему придраться. Микаэла решила не обращать на него внимания, чтобы не испортить себе пребывание в родном городе, который нравился ей все больше. Ей даже начал импонировать тот особый шик, которым славился Бостон, и, отдавая ему должное, она намеревалась вечером зачесать волосы наверх, чего уже давно не делала.
Микаэла и дети провели в обществе доктора Бурке замечательный вечер. Колин не переставала восхищаться роскошной обстановкой ресторана. Несмотря на увещевания Микаэлы, Брайен развлекался тем, что стучал ножом по хрустальным бокалам и прислушивался к издаваемому ими звону. Даже Мэтью вкусная еда заставила на время забыть о своей хандре. А Микаэла просто наслаждалась тем, что сидит рядом с настоящим джентльменом, с которым можно шутить и болтать о чем угодно, а также танцевать под музыку оркестра.
Теперь, естественно, был черед Микаэлы пригласить в гости доктора Бурке, что она и сделала: он был в числе нескольких друзей семейства приглашен на торжественный обед, устроенный в ознаменование благополучного выздоровления миссис Куин.
В этот вечер слуги постарались особенно красиво накрыть праздничный стол, но и присутствовавшие в зале также не ударили лицом в грязь: их туалеты да и вся атмосфера вечера как нельзя лучше соответствовали радостной торжественности застолья. И Микаэла с глубоким удовлетворением подумала, как правильно она поступила, купив детям новую одежду.
В ожидании героини вечера, которая должна была вот-вот появиться из свой комнаты, Микаэла и доктор Бурке выпили по аперитиву.
— Мой отец, — начала разговор Микаэла, — иногда спрашивал меня, не жалею ли я, что пошла в выборе профессии по его стопам. Меня с ним роднит беззаветная преданность медицине, но в остальном я гораздо больше похожа на мать, и отец часто говорил мне об этом. Я никогда не верила, долгое время меня даже в какой-то мере расстраивала мысль, что, по словам отца, я точная копия моей матери, — с огорчением призналась она. — А сейчас у меня была возможность понаблюдать за ней. И не могу не признать — отец был прав. И я горжусь тем, что между нами есть сходство.
Доктор Бурке выслушал признание Микаэлы с большим вниманием. В глазах его появился какой-то особенный блеск.
— Я благодарен вашим родителям за то, что вы такая, какая вы есть, — промолвил он.
В этот момент миссис Куин спустилась по лестнице в зал и заняла свое место за столом. Будучи главой семьи, она сидела в его торце, справа от себя она усадила Микаэлу и доктора Бурке, которым была обязана спасением своей жизни. За ними расположились остальные сестры, каждая рядом со своим мужем. По левую руку от миссис Куин сидели ее внуки, среди которых большинство принадлежало детям Микаэлы, и немногочисленные друзья семьи.
Слуги внесли суп. Микаэла поднялась, чтобы произнести тост, но ей помешал шум, раздавшийся у входа в дом.
— Одну минуту, сэр! — взволнованно кричал лакей Гаррисон, — Туда нельзя входить! Стойте!
Все головы повернулись в его сторону. Микаэла также посмотрела на дверь столовой и, ошеломленная, поставила поднятый было стакан обратно на стол. В дверном проеме появилась фигура мужчины.
— Салли! — в полной растерянности произнесла Микаэла.
— Добрый вечер, доктор Майк. — Голос Салли звучал чуть робко. — Я… я волновался, — запинаясь, пояснил он.
Все сидевшие за столом с любопытством рассматривали с головы до пят мужчину с длинными волосами. Миссис Куин первая обрела дар речи:
— Как хорошо, что вы приехали, мистер Салли. Мы как раз собираемся обедать. Садитесь, пожалуйста.
Салли неуверенно огляделся вокруг себя, снял пояс с томагавком, парусиновый футляр с саблей и фляжку с водой, положил все эти вещи прямо на пол и приблизился к столу.
— Микаэла много о вас рассказывала, — обратилась к Салли Марджери, как только он уселся перед принесенным ему прибором. — Кто вы по профессии?
Не скрывая своего ужаса, даже, напротив, афишируя его, она оглядела одежду Салли, красноречивее всяких слов говорившую о том, что ее владелец лишен удобств современного жилища.
— Мистер Салли плотник и золотоискатель, — поспешила ответить Микаэла, прежде чем тот успел открыть рот. — Кроме того, он выступает посредником между федеральным правительством и сохранившимися племенами индейцев. — По комнате пробежал шелест одобрительного шепота. — Когда я приехала в Колорадо-Спрингс, он уступил мне свой дом и дал продуктов на первое время. А сколько раз он спасал мне жизнь! — Микаэла не могла заставить себя взглянуть Салли в глаза. Собственные слова напомнили ей, скольким она ему обязана. Как же он отнесется к тому, что окружает ее здесь, в Бостоне?
— Вы спасли ей жизнь?! — с чувством признательности и облегчения воскликнул Уильям Бурке. — За это вам мое сердечное спасибо!
