удержать общее настроение в рамках. — Однако я согласен с мистером Бингом, нам необходимо что-то вроде городской управы или бургомистра. Поскольку один я уже не в состоянии наряду с моими обязанностями духовного окормления… — Голос священника потонул в общих криках.
Слово взял Лорен Брей.
— Это точно, нам требуется бургомистр. Я выдвигаю на эту должность Джейка Сликера.
И он на всякий случай сам себе похлопал в ладоши, приветствуя это предложение.
— Но бургомистра мало выдвинуть. — Священник снова взял в свои руки ведение собрания. — Его нужно выбрать демократическим путем. Для этого должно быть несколько кандидатов.
И снова со своего места неожиданно поднялся Хорес:
— Тогда я предлагаю в качестве альтернативной кандидатуры доктора Майк.
Микаэла до сих пор слушала дебаты, не принимая в них участия. Теперь же она встала.
— Хорес, я благодарю вас за ваше доверие, но я… Ее перебил Лорен Брей:
— Ну что ты, Хорес, она же женщина. Какой же из нее бургомистр. Ты только представь, как это будет выглядеть.
— Это будет выглядеть так, что все мужчины в нашем городе под каблуком у женщины! — По тону Хэнка было ясно, насколько оскорбительно для него такое предложение.
На какое-то время в церкви воцарилась тишина. Микаэла все еще стояла, и суровая складка на ее лбу красноречиво свидетельствала о том, что она думает об этих высказываниях мужчин. Она поглубже вдохнула и громко довела свой ответ до конца:
— Я благодарю вас за ваше предложение, Хорес, и с радостью его принимаю.
Весь остаток воскресенья Микаэла провела в размышлениях, не был ли ее поступок глупостью. Чисто формально никаких препятствий к участию в выборах у нее не было: она жила в Колорадо-Спрингс уже больше года, а благодаря клинике она являлась владелицей недвижимости. Таким образом, по закону, она, как женщина, имела право не только избирать, но и быть избранной.
Микаэла никогда не задумывалась над тем, может ли она выступать в качестве политика или общественного деятеля. Но вот сама ситуация поставила ее перед таким вопросом, и чем дольше она размышляла над ним, тем больше ей казалось, что это было бы логическим продолжением всего ее предыдущего пути. Разве с самого детства она не делала всегда то, что вовсе не требовалось и даже не ожидалось от нее как от девочки или от женщины? И разве успех, сопутствовавший ей, не подтверждал ее права на это? Почему же она должна остановиться перед тем, что общественное мнение придерживается других взглядов и считает, что пост бургомистра непременно должен занимать мужчина? Чем больше она об этом думала, тем яснее ей становилось, что вступить в предвыборную борьбу — ее долг. Больше прав женщине! Это могло бы стать далеко идущей политической целью. Но это же являлось и самым трудным пунктом ее предвыборной программы. Однако именно эта задача, не говоря уже о других общественных усовершенствованиях, которые она задумала ввести, стоила того, чтобы решительно вступить в борьбу.
Когда на следующее утро Микаэла остановила свой экипаж у больницы, к ней подбежала Грейс.
— Доктор Майк! Доктор Майк, это правда, что вы выставили свою кандидатуру против Джейка Сликера на пост бургомистра?
Глаза женщины сияли от радости.
— Ну да, — ответила Микаэла, — что-то вроде этого. Для меня самой это большая неожиданность.
— Ах, как я рада! — воскликнула Грейс— Наконец-то пришла пора и нам выйти на Божий свет из-за мужской спины.
— О, доктор Майк! — Через площадь быстро бежала Майра, украдкой оглянувшись, не видит ли ее Хэнк. — Я так рада, что вы будете бургомистром.
Микаэла польщенно улыбнулась.
— Вначале пусть еще выберут, а этого не так-то просто добиться. Ведь, кроме меня, в Колорадо- Спрингс нет ни одной женщины, владеющей землей. А это значит, что выбирать будут только мужчины.
— Вам надо вести предвыборную борьбу, — присоединилась к ним Дороти Дженнингс— И я вам в этом поспособствую. Конечно, если вы хотите, — скромно добавила она.
— Само собой разумеется, — ответила Микаэла. — Мне обязательно понадобится ваша помощь. Но это ведь сопряжено с немалыми усилиями. Это ведь работа!
— Но это та работа, на которую не жалко сил! — воодушевленно воскликнула Колин, спрыгивая с повозки. — А если ты станешь бургомистром, ты введешь избирательные права и для женщин, ведь правда же?
— По крайней мере, попытаюсь ввести, — пообещала доктор Куин.
Только она успела сесть за свой письменный стол, как дверь открылась. Но это был не пациент, с утра пораньше явившийся на прием, а Салли. Микаэла удивленно взглянула на него.
— Пойдешь со мной на праздник к Снежной Птице? — спросил он.
Микаэла только сейчас вспомнила. После дискуссии о выборах она все воскресенье провела в политических раздумьях и совсем забыла об этом важном событии.
— Пожалуйста, скажи Снежной Птице, что я никак не смогу прийти, — ответила она.
Салли недоуменно поднял брови.
— Но… но ты же знаешь, эта церемония бывает только раз.
— Да, — кивнула Микаэла. — Но мне теперь все силы придется положить на предвыборную борьбу. Прошу тебя, Салли, мне правда очень жаль.
Она видела, как это известие огорчило его.
— Ты действительно хочешь выставить свою кандидатуру? — спросил он и заглянул ей в глаза. — Одумайся, пока не поздно.
Микаэла судорожно вздохнула и откинулась на спинку стула.
— Почему это я должна одуматься? И что значит «пока не поздно»?
— Политика — грязное дело, — сказал Салли. — Они всегда обещают то, чего не могут исполнить. Кроме того, у тебя нет шансов выиграть. Ведь ты единственная женщина на всю округу, которая вообще может выбирать, потому что тебе принадлежит эта клиника.
— А ты считаешь, что мужчины за меня не проголосуют? — спросила Микаэла.
— Да, я так считаю, — ответил Салли. Микаэла оперлась локтями о стол.
— Салли, — начала она. — Когда я решила стать врачом, мне говорили, что из этого ничего не получится, потому что я женщина. Когда я решила принять участие в скачках на моей лошади, мне говорили, что из этого ничего не получится, потому что я женщина. Но мне удалось и то, и другое. И поэтому я попробую стать бургомистром.
Салли продолжал смотреть на нее со всей серьезностью.
— А ты подумала о том, что ты и без того уже взвалила на себя много обязанностей, которые теперь не имеешь права бросить? Ты врач, и у тебя есть семья…
Микаэла кивнула.
— Я все это прекрасно понимаю. Но дело в том, что я в городе единственная женщина, которая вообще имеет право выступить от лица всех остальных женщин. А это тоже долг, который ко многому обязывает, — упорствовала она.
— И что же тогда будет с нами? — В глазах Салли вдруг появился странный блеск.
— После выборов у меня наверняка будет больше свободного времени, — ответила Микаэла. Но, говоря это, она избегала смотреть в глаза Салли.
Он отрицательно покачал головой.
— При условии, что ты выиграешь выборы… Микаэла почувствовала, как в ней поднимается гнев.
— Я их выиграю, — с нажимом сказала она. Но Салли не отступал от своего намерения.
— После выборов тебе придется всю свою жизнь посвятить городу. Ты будешь всегда в центре внимания, ты должна будешь во всем являть собой образец, и права на личную жизнь ты лишишься. Все, что бы ты ни делала, станет предметом обсуждения. И ты действительно этого хочешь?
— Салли, я думаю, ты преувеличиваешь, — нетерпеливо перебила его Микаэла. — Предметом обсуждения будет только моя политика. А больше ничего.
