Вскоре все наконец было готово, и можно было начинать спектакль.
Брайен занял место в самом первом ряду. В ожидании начала спектакля и в связи с пьесой Шекспира Микаэла вдруг подумала в этот момент, что совсем забыла спросить у Брайена, как дела с его сочинением о любви. Но теперь, пожалуй, было уже поздно. Брайен наверняка уже сдал сочинение. Теперь пусть посмотрит, как понимал любовь Шекспир.
Микаэла предпочла сесть в последнем ряду. Отсюда ей легче будет уйти в себя, когда захочется подумать о своем любимом человеке, а не о Ромео.
Но прежде чем раскрылся занавес, на сцене появилась Колин. К удивлению доктора Майк, на ней не было костюма Джульетты. Он оказался на Бекки, которая тоже промелькнула на сцене позади подруги. Колин спрыгнула с подиума, села рядом с Брайеном и раскрыла на коленях текст пьесы. Бекки помахала ей со сцены и показала свою правую руку. На ее ладони лежал маленький круглый камешек.
Затем красный тяжелый занавес из парчи величественно поднялся, и началось действие пьесы. В первой же сцене перед зрителями появился Мэтью. К своему костюму он надел сапоги, которых Микаэла на нем еще никогда не видела.
Спектакль длился очень долго. Доктор Майк с напряженным вниманием следила за развитием действия, однако, несмотря на всю любовь и страсть, разыгрывавшуюся на сцене, не могла не думать о Салли.
Уже смеркалось, когда занавес опустился в последний раз. Публика воодушевленно аплодировала, и когда Микаэла хлопала в ладоши, кто-то протиснулся к ней и сел рядом.
— Салли, а я думала, что ты на конференции! — ошеломленно воскликнула Микаэла, улыбаясь своему жениху счастливой улыбкой.
— Конференцию я не мог передвинуть. Но есть и другие, не менее важные дела, которые не терпят отлагательства.
Он взял руку Микаэлы, а когда снова отпустил ее, на безымянном пальце поблескивало золотое кольцо.
— О, Салли, обручальное кольцо! — ахнула Микаэла.
— Тс-с-с! — Салли поднес палец к губам и обернулся к сцене, на которой в этот момент появился священник Джонсон.
— А в заключение этого чудесного вечера я хотел бы вам кое-что прочесть. Я дал моим ученикам задание написать к Валентинову дню сочинение под названием «Что такое любовь?» И сочинение Брайена Купера оказалось лучшим из того, что мне когда-либо приходилось читать на эту тему. Как он сам мне сказал, он закончил его писать незадолго до спектакля.
Его преподобие Джонсон подождал, когда стихнут аплодисменты, и начал читать:
— «Что такое любовь? Любовь— это когда человек глупеет, потому что плачет, хотя очень радуется. Любовь— это когда человек расшибает себе голову, чтобы оказать другому услугу, и когда на пикнике готов стерпеть даже муравьев в масле на бутербродах. Любовь— это когда Мэтью целует Ингрид, потому что так полагается по роли. Ради нее Мэтью даже надевает старые сапоги. Любовь— это когда мистер Брей покупает большой красный занавес, а миссис Дороти за это называет его старым дурнем. И может быть, любовь— это когда Колин отдает роль Бекки вместе с талисманом, который достался ей от бабушки. Любовь— это то, о чем следует говорить как мужчина с мужчиной. Потому что она нужна мужчинам чуть ли не каждый день, а женщины носят ее в своем сердце и могут поделиться ею с мужчинами. И в этом великая тайна любви».
Пока священник читал сочинение, Микаэла взяла Салли за руку.
— Это и есть то объяснение, которое Брайен получил от Лорена? — с улыбкой спросила она. — Что женщины делятся с мужчинами своей любовью?
Салли кивнул.
— А ты что подумала?
— Ну, женщины тоже нуждаются в любви. И мужчины могут ею с ними поделиться. А в остальном мне нечего возразить против такого объяснения, — тихо ответила Микаэла. — Но я знаю еще кое-что о любви: любовь— это когда Салли делает Микаэлу бесконечно счастливой.
Салли обнял ее. В глазах Микаэлы отражался свет взошедшей луны и вечерней звезды.
— И я знаю кое-что, — прошептал Салли, лицо которого в сумерках обрисовывалось лишь темным силуэтом. — Любовь— это когда Салли и Микаэла знают, что не хотят больше расставаться никогда.
Микаэла прильнула к его груди и закрыла глаза. Она хотела быть как можно ближе к нему, бесконечно близко. Она ощущала его дыхание на своем затылке и чувствовала, как бьется его сердце— в такт с ее собственным, как будто у них было единое сердце— отныне и навсегда.
