Коварная обольстительница

уходом.

– Увидимся завтра, – сказала она.

Усмехнувшись, он кивнул и пошел к лифту, бросив ей через плечо:

– Буду ждать с нетерпением.

Девушка закрыла за ним дверь и прислонилась лбом к дверному косяку. Завтра. Я смогу подождать до завтра, уверила она себя. Я должна подождать. Потому что, если Ида застигнет ее влезающей в окно спальни Коула среди ночи, сердце благовоспитанной старушки не выдержит.

Глава четвертая

Бледно-серый свет пробивался сквозь окна. Эмили поежилась. Добрый час она буквально смахивала потоки воды с входной двери и одновременно отвечала пяти электрикам на тысячу вопросов по поводу миллиона деталей… Девушка взглянула на свои наручные часы и зевнула. Семь минут. Всего семь минут прошло с того момента, как она проверяла время. Интересно, когда Коул собирается прийти?

– Когда придет, тогда и придет, – пробормотала она, сняла часы и убрала их в ящик с инструментами.

Надо чем-то заняться пока. Что, Может быть ужаснее, чем если тебя застанут возле телефона в ожидании звонка!

Эмили внимательно посмотрела на старый разбитый витраж, лежащий перед ней на столе, взглянула на рисунок, размышляя над тем, в каком порядке изначально были расположены маленькие кусочки стекла. Потом взяла инструменты и принялась за работу, восстанавливая рисунок, созданный неизвестным художником больше века назад.

– Извините, что приходится вас побеспокоить, мисс Рейне.

Она подняла глаза и улыбнулась электрику. Кажется, его звали Майк.

– Никакого беспокойства. Чем могу помочь?

– Я о проводке для столярной мастерской… Вы хотите две розетки или четыре?

– А как вы бы посоветовали?

– Я бы сделал четыре.

– Ну, значит, ставьте четыре.

– Ладно. – Он сделал пометку в блокноте. – Сейчас проверю, не надо ли еще чего спросить, чтобы вас опять не побеспокоить.

Электрик стал просматривать записи, а Эмили продолжила свою работу.

– Я думал, что у вас должен быть сегодня урок циклевки.

Улыбнувшись, девушка подняла глаза и увидела подходившего к ним Коула Престона.

– Доброе утро, – сказала Эмили, задумавшись о том, не приходило ли ему в голову стать моделью.

Не каждый мужчина будет выглядеть на миллион долларов в брюках защитного цвета и бледно-голубой рубашке.

– Доброе утро.

Коул остановился на почтительном расстоянии от нее и бросил ключи от ее машины возле ящика для инструментов.

– Пока все, мисс Рейне. Спасибо, – сказал электрик.

– Не стесняйтесь спрашивать, если возникнут какие-то вопросы, – проговорила она вслед ему и снова повернулась к Коулу. – После того как осушила море в фасадной части здания сегодня утром, я попыталась включить циклевочный агрегат, но он не желает работать. Все слишком сырое. Дожди должны прекратиться завтра. А пока все не высохнет, речи не может быть ни о какой циклевке пола, ни о какой покраске, ни о каких витражах и, конечно, ни о каком безе.

– Безе?

– Сладости из взбитых белков, – объяснила Эмили. – Белки невозможно хорошо взбить при высокой влажности. И глазурь тоже сделать невозможно. Хотя должна признаться, что и в самую лучшую погоду мне никогда не удавалось сделать глазурь быстрее чем за пятнадцать минут.

Коул сдвинул брови, сдерживая улыбку.

– А вы полагаете, мне когда-нибудь удавалось? Век живи – век учись. – Он переключил внимание на одного из электриков, который, пятясь, разматывал большую катушку с желтым проводом. – Я. вижу, эти молодые люди не боятся работать в сырости.

– Они протягивают новый электрический провод. Клянутся, что он обесточен.

Коул снова внимательно взглянул на нее.

– Так над чем вы работаете? – спросил он, затем подошел к столу и уставился на разбитый витраж.

– Это заказ от одной пары из Миннеаполиса, – объяснила Эмили, с наслаждением вдыхая чудесный запах его одеколона. – Они решили отреставрировать старый особняк Викторианской эпохи, и Смитсоновский институт направил их ко мне. Поскольку я не могу поехать в Миннеаполис и реставрировать витражи на месте, они сняли их и прислали мне сюда. Деньги не вопрос для этих людей.

– Это заметно. Похоже, работа сложная. Судя по всему, витражам здорово досталось.

– Очевидно, особняк пустовал последние лет тридцать. Вандалы поработали над ним, а потом какой-то умник решил, что хорошо бы вынуть витражи из рам и хранить в сыром подвале. И что заставляет людей разбивать стекла… – Она покачала головой, а потом улыбнулась. – Мне потребуется много времени и материалов. Стекла для реставрации стоят очень дорого, но, когда эти витражи вернутся домой, они будут смотреться как новые.

– Их отправка обойдется дороже, чем ремонт.

– Я уже сказала вам, что затраты не обсуждаются. Кстати, к вопросу о деньгах, – поспешно добавила она. – Я так и не поняла вчера вечером, как мне расплачиваться за ту работу, которая будет делаться для меня благодаря вашему посредничеству?

– Не беспокойтесь об этом сейчас. Я открыл отдельный счет и перевел вам для начала десять штук прошлым вечером.

– Десять? Я в состоянии заплатить больше чем десять долларов. Не такая уж я бедная. – Эмили усмехнулась и добавила: – Я только кажусь такой.

– Десять тысяч.

– Это слишком большой долг, – запротестовала она. – И хотя я вам очень признательна, у меня есть двадцать тысяч на счету, из тех, что прислал Таинственный Санта, которые…

Подняв руку, Коул остановил ее.

– Никогда не рискуйте суммой, которую не можете позволить себе потерять, – ласково, но твердо посоветовал он. – Если ваши двадцать тысяч превратятся в дым, вы не сможете сделать здесь новую крышу. Я дал вам взаймы. Мне это несложно. Дело уже сделано.

Ей ничего не оставалось, как поблагодарить его.

– Спасибо.

Он улыбнулся.

– Пожалуйста. Поскольку дело сделано…

– Так сколько у меня в наличии?

– Я положил вам деньги до утреннего открытия биржи, – с видимым удовольствием сказал он. – Пока это игра на акциях, вложенных в производство нефти и пшеницы, но по моему указанию брокеры займутся и продажей автомобилей, как только это станет прибыльно.

Эмили даже не пыталась вникнуть в смысл сказанного. Девушка знала, что это совершенно бесполезно. Она наклонилась к Коулу и прошептала:

– Никогда не слышала, как звучит китайский язык. Оказывается, очень сексуально.

Коул засмеялся, а потом сказал, широко улыбаясь:

– Мы надеемся, что банки понесут большие убытки и…

– Но это не очень благородно.

– Благородство не является стратегией инвестиций, – ответил он, усмехнувшись. – Предвидеть повышение или понижение на биржах – вот в чем стратегия.

Эмили нахмурилась.

– А как вы что-то заработаете, если акции, которыми вы владеете, упадут в цене?

– На самом деле это очень простая математика, – сказал он со вздохом.