Но Коул никак не мог эту разницу постичь. И как мужчина мог дать единственное объяснение этой загадке.
– Не есть ли это одно из проявлений пресловутой женской логики, которую нам, мужчинам, не дано понять?
– Да, – странным сдавленным голосом ответила она.
– Вы там не плачете?
– Нет.
Господи, неужели слезы из-за какой-то смолы?
– Почему вы плачете, Эмили?
Она помолчала и наконец ответила срывающимся от слез голосом:
– Все не так, как должно было быть.
Коул закрыл глаза и провел руками по лицу. Ему хотелось утешить девушку, но куда больше хотелось рассмеяться.
– Тогда, – сказал он, пытаясь найти золотую середину, – сделайте глубокий вдох, подставьте на минуту голову под воду и скажите мне, что именно не так.
Стоя под горячей водой, Эмили задумалась над его словами. Смахнув слезы, она шмыгнула носом и начала:
– Я собиралась поехать сегодня днем в Канзас-Сити и целый день провести в салоне красоты. Сделать маникюр и педикюр, навести блеск, подзагореть в солярии, чтобы… – Девушка вздохнула. – Но нет, я решила, что мой долг остаться здесь на случай, если возникнут какие-то проблемы с крышей.
– Чувство долга – прекрасное качество, Эмили.
– Ну да, – возразила она. – И вот теперь я стою под горячим душем, пытаясь растопить и смыть смолу со своего тела, а вы сидите на моем унитазе, стараетесь подбодрить меня и предлагаете помочь счистить то, что мне самой никак не удается. Фантазии в лифте совсем не включали такое.
– Разумеется, нет, – поспешно и бодро согласился Коул. – Фантазии в лифте начинаются тогда, когда двери лифта закрываются, и заканчиваются, когда они открываются.
Он так ничего и не понял!..
– Вы должны были думать обо мне весь день, представляя меня в сногсшибательном платье, – объяснила Эмили. – И не должны были видеть меня до тех пор, пока я не появлюсь вечером в ресторанчике «У Вито», сразив вас наповал. А теперь все испорчено. Никаких иллюзий не осталось.
Он ничего не ответил. Во всяком случае, она ничего не смогла расслышать сквозь шум льющейся воды. Выключив воду, Эмили прислушалась. И услышала приглушенный, рокочущий звук, который звучал как…
– Вы… смеетесь? – спросила она.
– Нет. Конечно, нет, – ответил он, явно солгав. – На самом деле мне самому хочется заплакать.
– Тут нет ничего смешного, Коул.
Он откашлялся и, сдерживая смех, спросил:
– Может, мне уйти? Я уйду, если вы хотите.
– Как будто это что-то изменит, – проворчала она, снова включая воду. – Как будто вы сможете сделать вид, что не видели меня в таком состоянии. Вы не смогли даже сделать вид, что в ванной есть дверь!
– Эмили, дорогая, – ответил Коул терпеливо. – Я мужчина. Реальность не встанет на пути наших фантазий. Я все равно буду потрясен сегодня вечером, когда вы войдете в ресторан «У Вито».
Удивительно, но Эмили ему поверила. Девушка улыбнулась, но, чтобы он не подумал, что она так легко сдалась, сказала:
– Просто все уже не будет так, как я мечтала.
Хотя Коул и понимал, что Эмили его не видит, он торжественно поднял руку.
– Клянусь, что мое восхищение сегодня вечером будет тем же. Ничто не испорчено.
Край занавески, закрывающей душ, отодвинулся ровно настолько, чтобы Эмили смогла взглянуть на Коула. Порозовевшая от горячей воды, с копной мокрых кудрей, обрамляющих ее лицо, она смущенно улыбнулась и сказала:
– Будьте любезны, передайте мне банку с растворителем. Она стоит за вашей спиной.
Коул встал, взял банку и протянул девушке.
– Ты хоть представляешь, как очаровательно сейчас выглядишь?
Уголки ее красивых нежных губ слегка дрогнули в смущенной улыбке.
– Коул…
Не сводя с нее глаз, он прошептал:
– Сладкая и колючая. Непокорная и мягкая.
Он медленно провел пальцем по ее точеному носику, затем по роскошным, манящим губам. Эмили поцеловала кончик его пальца, и волна желания пронзила Коула. Если он задержится на секунду дольше…
– Увидимся вечером, – мягко сказал Коул, убирая руку и отступая на шаг. – Узнаешь меня по отвисшей от изумления челюсти.
Эмили кивнула. По крайней мере, ей показалось, что она сделала это. В чем она была абсолютно уверена, смотря вслед уходящему Коулу, так это в том, что он заставил ее забыть о катастрофах и разочарованиях прошедшего дня и помог ей почувствовать себя особенной.
Коул вытер голову полотенцем, бросил его на кровать и, завязав пояс халата, направился к своему шкафу. Краем глаза он увидел бабушку, идущую по коридору к своей комнате.
– Привет, бабуль! – окликнул он ее. – Какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
Она остановилась на пороге его комнаты.
– Собираюсь на соревнования по боулингу.
Коул застыл, наполовину вынув свой костюм из шкафа.
– Что, прости? – спросил он, повернув к ней голову.
– О господи! Я не собираюсь играть сама, – успокоила она его, смеясь. – Хочу сесть в первом ряду и следить за игрой Эдгара Мура.
– Он так неотразим? – спросил Коул, продолжив свое занятие.
– Понятия не имею. Знаю только, что это единственный человек в городе, которому уже за шестьдесят, но все еще есть на что посмотреть.
– Бабушка!
– О, да он все еще женат на Эдит, – махнула старушка своей изящной рукой. – И, кроме того, его волосатые уши… – Она шутливо содрогнулась и, улыбнувшись, добавила: – Я может быть и стара, Коул., но совершенно не поддаюсь отчаянию. И слепа только до определенных пределов. Хочешь, я поглажу тебе рубашку?
– Этого не требуется, бабушка, – уверил он ее. – Но спасибо за предложение.
– Я так рада, что вы с Эмили преодолели свои разногласия. Вы так хорошо смотритесь вместе. Надеюсь, что вы проведете замечательный вечер. Я оставлю свет для тебя, но полагаю, что ты не чувствуешь себя обязанным вернуться к определенному времени. Я не собираюсь дожидаться твоего прихода.
– Спасибо, бабушка, – сказал он ей вслед.
Это было здорово, что его бабушка одобрила…
Мысль Коула замерла. Он тяжело опустился на край кровати. Как он мог… Черт, она была… Не то чтобы он… Может быть, действительно…
Коул обхватил голову руками и сжал виски, отчаянно пытаясь закончить мысль. Глубоко вздохнув, он встал.
Коул шагал из угла в угол и старался привести свои мысли хоть в какой-то порядок. А когда ему это удалось, снова сел на кровать, пытаясь проанализировать их.
Почему он оказался в спальне бабушкиного дома в этом ничем не примечательном городе? Неужели его так встревожило намерение старушки ликвидировать часть принадлежащих ей ценных бумаг, чтобы иметь возможность финансировать проект ее новой подруги? Ведь он забыл о всех своих насущных делах, бросился в машину и помчался сюда, дабы исправить положение вещей!
И что же он обнаружил, приехав сюда?
