– Брат? – спросила Аня.
Та кивнула и понимающе указала глазами на Сережу. Ане от этого стало по-настоящему смешно, она еле утаила улыбку от взыскательного взора инструктора.
– Высота пятьсот метров, – доложил Дмитрий. – Будете прыгать с девятисот.
Скоро выпускающий скомандовал:
– Встали, приготовились!
Самолет сотрясало, стоять было трудно, за открытой дверью зловеще ревел воздух.
– Выход по моей команде. Руки у вас где? Правая на вытяжном кольце, левая на запаске – только так. Оттолкнулся как следует – и ложись на небо. Усекли?
Аня смотрела, как приближается ее очередь. Молодые люди прыгали, и их уносило в бездну, как песчинки, поток воздуха смахивал беспомощные фигурки, и они пропадали где-то позади. Аня оглянулась и увидела на лице Сережи и незнакомого худенького паренька одинаковый беспредельный ужас. Хотела сказать несколько ободряющих слов, но не успела. Толкнулась лицом в распахнутую дверь, внизу пустота, в душе гибельная решимость: «А, не все ли равно…» – вспомнила, что надо принять стартовую позу…
– Пошла! – закричал выпускающий, хлопая Аню по плечу.
Толчок – инструктор подпихнул в спину – и провал, что было дальше, Аня не помнила, пока не повисла на стропах открывшегося парашюта. Устроилась половчее, лямки были подогнаны хорошо, сидеть удобно, как на качелях. Постепенно вернулась способность соображать, смятенное сознание подсказало, что надо обезвредить запаску, как учили. Она хотела посмотреть, где Сережа, но над головой заслонял обзор купол парашюта. Глянула вниз: под ногами расстилалась земля, как географическая карта, вся в разноцветных пятнах. Ветер резко дул в уши, но больше никаких звуков, только невообразимая тишина, яркая голубизна, красота, недоступная человеку на земле. Хотелось петь или просто кричать в беспредельном просторе. Торжественное блаженное одиночество действительно рождало мысли о близости к Богу, как интуитивно угадал Сережа. Аня чувствовала, как ширится сердце от избытка чувств, вернее, это было наслаждение в чистом виде, а все заботы, тревоги, мучительные думы растаяли без следа. Вот он, великий секрет общения с небом, – полное очищение, первозданная радость, как при рождении.
Ниже и в стороне, белея в лучистом воздухе, один за другим влеклись к земле купола парашютов, еще ниже летали птицы, поразительно было смотреть на птиц сверху, такого просто невозможно представить на земле.
Ане по курсу подставилось облако, ее неудержимо затягивало в густую заверть неподвижного пара, вот потекли вдоль тела струи, клочья плотного тумана, купол наполнился облаками и собственная грудь, глаза, лицо, волосы в облаках: «Я стала настоящей Снегурочкой».
Но что это – земля уже близко, так скоро? Какая досада! Надвигается со страшной скоростью. Пора брать управление на себя… как они там называются – клеванты, вот ими и управляют… Что говорил Дима: за левую потянул – пошел влево, за правую – наоборот, потянул обе – зависнуть можно, но не нужно – опасно. Это только над самой землей, чтобы снизить вертикальную скорость, и еще надо встать против ветра, иначе по земле размажет.
Напружинилась, ноги вместе, но о землю все-таки долбануло чувствительно и протащило на боку несколько метров. Вытянула стропу, погасила купол, как учили, все-таки молодец – можно собой гордиться: почти все сделала правильно. Собрала парашют и увидела Сережу.
Милый, бесценный Сережа – на лице его виднелись следы недавних слез. Что пережил он в небе, Аня так и не узнала. Он обнял сестру и произнес всего две фразы:
– Знаешь, что я понял? О жизни нельзя судить только с земли.
Мимо прошествовала в обнимку еще одна родственная пара: худенький паренек и девушка из самолета – было заметно, что брат по-глупому счастлив – они громко переговаривались, хохоча и перебивая друг друга. Все, кто возвращался на базу, были веселы, горды собой, смеялись и бессвязно обменивались впечатлениями, только Сергей молчал, но глаза его сияли, словно вобрали в себя отсвет лучезарных высей.
– Ну, что скажете? – подошел Дмитрий. Он приземлился вслед за Сережей. – А ты молодец, Серега, прыгнул все-таки. Я думал, не решишься.
– Так для того и сеструху взял. Она прыгнула, я за ней, не мог я выглядеть последним трусом. – Он поцеловал Аню и добавил очень серьезно: – Спасибо, Анюта.
– А у вас какие впечатления, Анечка? – не унимался Дмитрий.
– Потрясающие! Но все так быстро кончилось, время спуска показалось мне слишком коротким.
– Так приезжайте еще. Только учтите, лучше не втягиваться – это не лечится.
– Теперь понятно, почему парашютисты «прыжканутые», – заулыбался наконец Сережа. – Приедем, обязательно. Надо все поскорее повторить.
Прошло еще две недели. К удивлению Анны, Сережа больше не просился в аэроклуб. Аня даже рискнула позвонить Дмитрию и поинтересоваться, не посещал ли Сергей аэроклуб без нее.
Сережа серьезно готовился к выпускным экзаменам. Каждую минуту пребывания брата в доме Аня заставала его за учебниками. Часто он вручал Ане какой-нибудь текст и писал под ее диктовку.
Ежедневно с раннего утра, еще до пробуждения Анны и Темки, Сережа облачался в спортивный костюм и совершал длительные пробежки вокруг пруда у Новодевичьего монастыря.
Огнивцев и Виктор наперебой предлагали свои услуги.
– Можете совершенно не беспокоиться о его будущем, – уверял Артур. – Я позабочусь о том, чтобы мальчик поступил в приличный институт, выберем что-нибудь поближе к его нынешним занятиям. Образование получить необходимо. Что греха таить, Анечка, вы лучше меня знаете: пока юноша молод и красив, на него будет спрос, ну а дальше ему придется рассчитывать только на собственные силы.
– Да уж, нового вы ничего мне не сообщили. Как только он станет не нужен, вы попросту вычеркнете его из списка своих знакомых, не так ли?
– Что же делать, Анна? Это бизнес, а в бизнесе ценится только то, что приносит доход. Разумеется, если Сергей станет моим родственником, то сможет рассчитывать на мое вечное покровительство.
Разговоры примерно того же содержания происходили между Анной и Виктором.
– Не понимаю, почему ты упрямишься, – раздражался Виктор, осаждая Аню в кабинете дизайнерской фирмы. – Насколько я понял, твой летчик тебя бросил. У него, вероятно, не все в порядке с головой. Я с самого начала понял, что он с приветом. Сапог до мозга костей, чурбан, одержимый слепым патриотизмом!.. Правда, мне это на руку. Очень рад, что он оказался непробиваемым служакой. Теперь, когда твой неудачный роман канул в прошлое, подумай о себе… да и обо мне тоже, в конце концов! Взвалила на себя двух мальчиков, для одной женщины ноша слишком тяжела. Темка подрастает, у Сережи вступительные экзамены – сложный период. Аннушка, возвращайся домой. У меня без тебя ни к чему душа не лежит. И другие женщины мне не нужны. Все пройдет, раны затянутся – и твои, и мои. Подумай, я предлагаю компромисс, взаимную поддержку, надо быть совершенно бесчувственной, чтобы меня отвергать…
Аня смотрела на Виктора и чувствовала, что он кругом прав, а она кругом виновата. Одного мужчину не смогла полюбить, другому не смогла отдать свою любовь, на что ты годишься, Анна Иртеньева?
Виктор ушел без ответа в очередной раз, но с каждым визитом отпор любимой женщины ослабевал, а в нем росла уверенность, что она уступит рано или поздно. Виктор умел добиваться своего.
Тихим весенним вечером Анна спустилась с Артемом во двор на детскую площадку. Он встретил знакомых детишек и увлекся игрой с ними. Малыши лазили по мосточкам, домикам, съезжали с горок и мчались наперегонки к качелям.
Подошел Сережа, и Аня изумленно вскрикнула:
– Это ты?! Я тебя сразу не узнала. Богатым будешь.
Волосы брата были острижены почти под ноль.
– Зачем так коротко? Длинные тебе больше шли, – сказала Аня.
– А, надоело одно и то же. Лето подкатывает, жарко с патлами.
– Так ты сам решил? А я подумала, для съемок надо. Твои режиссеры могут не одобрить.
– Обойдутся, не собираюсь жить по чужой указке.
Темка спрыгнул с качелей и бросился к Сереже.
– А где твои волосики? – поинтересовался мальчик.
– Мне их отрезали.
