— Хорошо, я поеду, — наконец согласилась я. — И спасибо тебе огромное, мамуля!
Я обняла ее и поцеловала в щеку. И тут же заметила, как повлажнели ее глаза, а лицо вспыхнуло румянцем.
Время до поездки пролетело незаметно. 29 декабря был последний учебный день. В Осло я вылетала на следующий день поздно вечером. Но проснувшись утром 30-го, я долго лежала в постели и смотрела в потолок. Настроение оставляло желать лучшего. Я тщетно пыталась связаться в эти дни с Грегом, сообщить ему, что уезжаю. Но через Интернет это было невозможно, так как он удалил все контакты и пока их не восстановил, а его телефон был постоянно «вне зоны». Я знала о его способностях, поэтому могла особо не суетиться. Ведь если Грег захочет, то всегда может узнать, где я и что со мной. А раз он все еще никак себя не проявил, значит, или не мог, или не считал это возможным в данный момент. Я успокаивала себя такими рассуждениями, но в душе изнывала оттого, что он исчез и я не могу с ним связаться.
— Хватит мучиться! — сказала я и соскочила с кровати. — Нужно действовать!
Я умылась, наскоро позавтракала. И отправилась искать дом Грега. Правильность моих действий не вызывала сомнений. И я хотела лишь одного — как можно скорее его найти.
«А то сегодня вечером я улечу в Норвегию, — рассуждала я, стремительно идя к метро, — вернусь только 5 января. И что же, все это время не знать покоя? Я должна его найти! Должна поговорить… И я так безумно скучаю по нему! Лишь бы быть рядом! И даже если его не окажется в квартире, то, может, Рената будет у себя, зайду к ней. В крайнем случае хоть что-то выясню у консьержа».
Дом Грега я нашла на удивление быстро, хотя в тот единственный раз, когда я была у него в гостях, мы приехали на машине. Словно какое-то звериное чутье вело меня, и я безошибочно свернула с улицы Новокузнецкой в нужный переулок и довольно скоро оказалась в нужном дворе. Я сразу узнала помпезную современную высотку и остановилась, закинув голову и изучая окна.
«Там консьерж, — вспомнила я, — и довольно строгий. Он меня не пропустит. Нужно придумать, что ему сказать. Буду его умолять пропустить меня!»
И я решительно двинулась к подъезду. Нажав кнопку «Вызов консьержа», я быстро сказала, что иду к Григорию. Дверь открылась, я проникла внутрь. Консьерж стоял у меня на пути как монумент и, поздоровавшись довольно вежливо, тут же начал выяснять, к какому конкретно Григорию я иду. Я растерялась, так как не знала ни фамилии Грега, ни номера его квартиры. Консьерж уже сдвинул брови и смотрел на меня с крайним подозрением. В этот момент открылся лифт, и появилась Рената.
— Все в порядке! — громко сказала она. — Эта девушка ко мне!
— Что же вы молчите, барышня? — пожурил меня консьерж. — Так ведь и милицию зазря можно вызвать.
Я не ответила и устремилась к лифту — Рената держала его открытым. Пока мы не вошли в ее квартиру, обе молчали. Я изучала ее бледное лицо, прическу, которая сегодня состояла из ровных, красиво спускающихся на плечи локонов, длинное фиолетовое платье из струящегося шелка, туго стягивающий талию бордовый атласный корсет. Я вдруг вспомнила, что Рената родом из восемнадцатого века, и связала этот факт с ее пристрастием к корсетам.
Когда мы вышли из лифта, я сразу посмотрела на закрытую дверь квартиры Грега.
— Его там нет, — сообщила Рената, — поэтому ты будешь моей гостьей.
Как только мы оказались у нее, она сразу провела меня в гостиную и усадила на диван. Сама устроилась напротив в глубоком мягком кресле.
— Ты его ищешь, — без всякого вступления сказала Рената, — но Грег сейчас в Лондоне по семейным делам.
— Ясно, — упавшим голосом ответила я. — Просто он уже давно мне не звонит, не пишет. А я сегодня улетаю в Норвегию. Буду там встречать Новый год.
— Он знает, можешь не сомневаться, — улыбнулась Рената.
— Да? — обрадовалась я. — Ты с ним давно разговаривала? Как он себя чувствует?
— Как всегда, превосходно, как и положено бессмертному, — ответила она. — Знаешь, я вначале была против ваших отношений, не верила в вашу любовь. Но сейчас чувствую, что это не просто так. Я ведь тоже наслышана об этом поверье.
— Правда? И ты знаешь?
— Все вампиры знают, — кивнула она, — но не каждый вампир хочет вновь вернуться в свое земное состояние, далеко не каждый! Хотя… это такая тоска — жить вечно! Иногда даже хочешь, чтобы тебя нашел какой-нибудь… Дино и прикончил. Но не думай, не все такие чувствительные. Это мы с Грегом стали такими, потому что уже давно отказались от употребления человеческой крови. А это трудно, ох как трудно. И зачем я тебе все это говорю? — после паузы добавила она. — До конца ты все равно нас не поймешь!
— Но я хочу узнать и понять! — взволнованно произнесла я. — Ведь я люблю Грега! Люблю! Сейчас-то я в этом уже не сомневаюсь. И я готова на все! Значит, вы можете питаться только кровью?
— По природе своей да! — кивнула Рената. — Понимаешь, ее запах, вкус, ее сущность для нас то же, что, к примеру, для умирающего от жажды в пустыне источник свежей воды. Это непреодолимая тяга. Ученые давно пытаются выяснить, в какой части тела обитает душа человека. Могу раскрыть тебе этот секрет. Она находится в крови. Душа — это что-то наподобие сгустка энергии, наполняющего вены. Точнее не могу описать, так как словами всего не выразить. А наши души погружены во тьму. Но инстинктивно мы пытаемся вернуть им свет, вот и жаждем постоянно человеческой крови, читай — человеческой души, частичку которой получаем с каждым укусом. Но это обман. Ведь ни одному вампиру не удалось вернуть себе человеческую душу путем постоянного питья крови.
— И вы не спите? Никогда? — поинтересовалась я, когда она замолчала. — А солнечный свет?
— У тебя накопилось много вопросов, — констатировала Рената. — В Интернете искать ответы не пробовала? — лукаво спросила она и рассмеялась.
— Шутить изволите? — в тон ей ответила я и почувствовала, как спадает напряжение.
— Не спим никогда, — сказала она. — Наши тела живут по другим законам. Да и телами это трудно назвать в привычном для тебя смысле. Это такая субстанция, которая может трансформироваться во что угодно. Как хозяин захочет. Правда, здесь тоже нужны особые тренировки. Просто так нам ничего не дается, и у всех разные… таланты. Кстати, девушки по сравнению с мужчинами обделены ими. К тому же мы не можем зачать, — добавила она и помрачнела.
Я вздрогнула и внимательно на нее посмотрела. Рената сидела неподвижно и словно видела что-то внутри себя. Вот она опустила голову. Локоны упали ей на лицо. Я молчала. Через несколько минут Рената встала.
— Извини, — только и сказала она и покинула комнату.
Я посидела какое-то время, затем тоже встала, подошла к окну и выглянула на улицу. Крыши близлежащих домов покрывал снег, вдали за ними сияла рубиновая звезда на одной из башен Кремля. Я какое-то время постояла у окна. Рената не возвращалась. Тогда я побродила по комнате, изучая различные вещицы, украшающие интерьер. У Ренаты был явно изысканный вкус.
«Она наверняка из благородной семьи, — решила я. — Судя по этим антикварным вещам, напоминающим убранство покоев знатной дамы, она привыкла к роскоши».
Я приблизилась к огромному резному шкафу красного дерева. Он был плотно забит книгами и дисками. Я вытащила одну в потрепанном золотом переплете. Это было оригинальное издание начала прошлого века. Страницы пожелтели, текст был с буквой «ять», но читался легко. Книга называлась «Сказания о вампирах». Я уселась на диван. Возле него находился торшер с сиреневым абажуром на замысловатой позолоченной ножке. Включив его, я раскрыла книгу и с любопытством начала читать.
«Каждую ночь перед рассветом вампир забирался в свой гроб, чтобы провести в нем время до наступления тьмы, но воспоминания о тех днях, когда он был живым, очень тревожили его. Он безумно хотел лишь одного — еще раз увидеть солнце. И это привело к тому, что однажды вампир выбрался из гроба слишком рано, когда солнце только садилось за горизонт. Превозмогая страх, он открыл окно склепа и выглянул — и последний луч солнца ослепил его. С тех пор вампир был слепым. Он уже не мог, как прежде, искать себе новых жертв. Поэтому стал появляться с наступлением тьмы на улицах Йозефова, одетый как бродячий музыкант с черной скрипкой в руках. Он начинал играть очень печальную мелодию. И как только эта мелодия входила в чью-то одинокую душу, этот человек уже не мог сопротивляться. Скрипка манила к себе, человек шел на ее зов и непременно попадал в объятия слепого вампира. Когда тот выпивал кровь своей жертвы, из его слепых глаз падали на мостовую Йозефова кровавые слезы и превращались в красные гранаты. А утром люди находили их и делали украшения, не зная, что это слезы вампира. Именно таким образом появился чешский гранат. И он отличается особенно ярким, насыщенным цветом, словно изнутри пропитан кровью».
— Что ты читаешь? — раздался голос Ренаты, и она вошла в комнату.
— Сказки, — ответила я, закрыла книгу и положила на столик.
— А, это! — улыбнулась она, подходя к дивану и садясь рядом со мной. — Интересный сборник. Я собираю такие книги… уже давно…
— Да, интересный! — согласилась я. — Прочитала сейчас про слепого вампира. Знаешь, я купила в Праге чешский гранат. Он и правда очень насыщенного алого цвета. Интересная легенда его происхождения, — задумчиво добавила я. — Кто бы мог подумать, что это кровавые слезы вампира, который очень хотел увидеть солнце и поплатился за это. Вы никогда не видите солнца?
— Знаешь, мы ведь тоже проходим свою эволюцию развития. Я читала, что в древнее время те, кто пил лишь человеческую кровь, не могли находиться на солнечном свете ни секунды и мгновенно погибали. Но потом появились желающие покончить таким образом со своим существованием. И Тьма слегка трансформировала тела вампиров, дав им развитие в другом направлении. Исчезнуть на солнце стало не так просто. Ну а такие, как мы с Грегом, отказавшиеся от употребления человеческой крови даже в микроскопических дозах, вообще приобрели особые свойства.
— И в чем они заключаются? — нетерпеливо спросила я.
— Температура нашего тела необычайно низка, — пояснила она. — Ты наверняка заметила, какие холодные у Грега руки. И когда мы попадаем на солнце, от естественного тепла она повышается, что для нас очень плохо. Начинается естественная реакция охлаждения тела, и если мы остаемся на солнце долго, то из-за этой реакции невольно впадаем в состояние, сходное с анабиозом. Мы становимся обездвижены и беспомощны. И охотники знают об этом. Они между собой называют это «сон вампира» и тщательно выискивают «спящих». Уничтожить вампира в таком состоянии не представляет труда. Но кто по своей воле впадет в него? Поэтому мы тщательно избегаем солнечных дней и жарких стран.
— Вот оно что! — задумчиво проговорила я.
— Но учти, что я сейчас дала тебе оружие против нас с Грегом, — заметила Рената. — И ты должна молчать об этом.
— Могла бы и не говорить! — обиделась я. — Я никогда не причиню вам вреда! Ни за что!
— Кто знает! — вздохнула Рената и отодвинулась от меня.
Затем вообще пересела на кресло.
— Ты меня волнуешь, — с трудом произнесла она, и я увидела, как раздулись ее ноздри, а верхняя губа начала приподниматься. — Не представляю, как Грег сможет справиться с собой.
— Ты по поводу поверья? — уточнила я, чувствуя, как на меня накатывает волнение.
— Секс с девственницей, — прошептала Рената. — Нет, это невозможно! Есть вещи, которые невозможны по определению. Такая кровь лишит разума даже самого сильного, сопротивляться этому никто не сможет. И Грег не первый пытается пройти этот путь.
— Вот как? — заметила я и поежилась.
— К тому же он нарушил одно из условий, он тебя полюбил! И кто знает, чем это может закончиться! Атанас уже пытался, — после паузы добавила она.
— Ваш дед? — уточнила я и вспомнила страшное письмо Дино.
— Ну да, мы его так называем, ведь он из нашего рода самый древний.
— И что произошло? — в нетерпении спросила я.
— Его полюбила девственница… Но он не смог совладать со своей натурой и, почувствовав запах ее крови, потерял рассудок и выпил ее до дна. Она умерла в его объятиях. А после этого он стал одним из самых кровожадных и ненасытных вампиров в округе. Он родом из Чехии.
