успокоение. Смахнув невольные слезы, она оделась и вышла на улицу.
— Ой, Наталия, тонкая талия! — загалдели сотрудницы, кучкой стоящие у входа. — Куда это ты спешишь? Не отпустим! Рано еще!
— Дело важное, — серьезно сообщила Оля и стряхнула пепел на снег. — Не волнуйтесь, бабоньки, не к любовнику спешит!
— До свидания! Еще увидимся, — сказала Наташа, расцеловалась со всеми и поспешила в сторону метро.
Уже начало смеркаться, и во многих окнах зажегся свет. Метель прекратилась. Наташа шла очень медленно. Опьянение и сытость делали ее отяжелевшей и вялой. Вначале она смотрела себе под ноги на хрустящий утоптанный снег, синий от наступающих сумерек. Но тут зажглись фонари, и Наташа машинально подняла голову. Она стала смотреть в окна домов, мимо которых шла. Последнее время это было ее любимым и единственным развлечением. Хотя еще больше растравляло душу. Вот на одной кухне на втором этаже белеют нарядные ситцевые шторки с оборками, высятся красивые горшки с цветущей геранью. А на третьем этаже в комнате стоит у окна какая-то женщина и выглядывает на улицу. Может, она ждет мужа с работы, а может, высматривает ребенка на прогулке. За отодвинутой шторой на потолке видна красивая хрустальная люстра с длинными подвесками. А вот на первом этаже семья собралась на кухне и пьет чай, что-то оживленно обсуждая. Наташа даже заметила, какие красивые фарфоровые чашки с позолотой поблескивают на столе. А вот в квартире рядом за густым тюлем стоит прильнувшая друг к другу парочка, освещаемая торшером за их спинами.
Наташа шла и не опускала взгляда. Ей доставляло какое-то болезненное удовольствие наблюдать за чужой и казавшейся со стороны счастливой жизнью. Она мечтала о том, что и у нее будет когда-нибудь такая жизнь, свой дом, в котором она создаст уют и позаботится о комфорте для сыновей. Они так давно были лишены этого. Но в настоящую минуту Наташа с тоской думала, как далеко до осуществления ее мечты. Она в который раз осознала, что находится одна с несовершеннолетними детьми, за которых полностью несет ответственность, в чужом городе, что у нее нет ни денег, ни работы, ни даже права жить здесь. И Наташа невольно расплакалась, уткнувшись носом в мех капюшона. Весь сегодняшний день она отчего-то периодически вспоминала слова мужа: «Что я вам, дойная корова?» Она старалась забыть их, но они возвращались навязчивым рефреном и усугубляли чувство безысходности и несправедливости всего происходящего. Правда, Наташа старалась не думать, что произойдет, если муж бросит их. А она не исключала и такую возможность, ведь они находились раздельно уже несколько лет и встречались лишь во время короткого летнего отпуска. Родители Наташи жили в маленьком сибирском городке. Если бы Сергей решил развестись с ней, то Наташе пришлось бы вместе с сыновьями отправляться туда на постоянное место жительства в двухкомнатную хрущевку родителей. Других вариантов не существовало.
Наташа подошла к метро и постаралась успокоиться и не думать ни о чем плохом. Вытерла слезы, достала зеркальце и попыталась привести себя в порядок. Не хотела, чтобы Лера знала о ее проблемах. Примерно через полчаса она звонила в квартиру подруги, старательно пытаясь принять безмятежный вид. Но дверь оставалась закрытой. Наташа подождала пару минут и вновь позвонила более настойчиво. Наконец, дверь распахнулась. На пороге стоял Слава. Он пытался обмотать вокруг грузного тела махровый халат. Его лицо было опухшим и злым.
— Чего надо? — грубо спросил он.
И Наташа мгновенно почувствовала себя более уверенно. Кокетливо рассмеявшись, она ответила:
— Славик! Так-то ты встречаешь старых знакомых!
Тот зевнул, протер глаза, запахнул плотнее халат и равнодушно пригласил проходить.
— Только Лерки все еще нет, — добавил он. — Ну ничего, обождешь. Раздевайся!
Он ушел на кухню. Наташа повесила куртку и огляделась.
«Н-да, недешевый ремонт сделала Лерка!» — подумала она, обозревая новую почти черную мебель прихожей, малиновые с золотом тканевые обои и лепнину на потолке.
— Иди сюда! — услышала она. — Я уже чайник поставил!
Когда Наташа зашла на огромную кухню, то увидела, что Слава сидит за длинным деревянным столом, в центре которого на стеклянном блюде возвышались горкой всевозможные фрукты. Рядом лежала открытая коробка импортных шоколадных конфет. Слава пил коньяк, закусывая его тонким ломтиком лимона.
— Хочешь? — спросил он, окидывая Наташу цепким взглядом.
Она отчего-то внутренне сжалась, но кивнула и села за стол напротив Славы.
— Лечусь я, — пояснил он и опрокинул в рот рюмку коньяка. — Привязалась хрень какая-то, то ли грипп, то ли еще что.
Слава вдруг закашлялся до слез, потом выругался и выпил стакан воды. Он привстал. При этом движении распахнулся его халат, и Наташа увидела толстый лоснящийся живот, но тут же опустила глаза. Слава достал из шкафчика рюмку и, снова усевшись за стол, налил коньяк и придвинул рюмку к Наташе.
— Давай, девонька, дернем! — предложил он и вновь цепко посмотрел на нее. — Давненько я тебя не видел! Но мне кажется, ты сильно похудела за это время. Вечно вы, бабы, на этих дурацких диетах сидите, а того не понимаете, что мужики не собаки и на кости не бросаются.
— Разве? — усмехнулась она и выпила коньяк, показавшийся ей на удивление мягким, так легко он проскользнул в горло. — Если вы не собаки, так почему вас всегда кобелями называют?
Слава с удивлением глянул на нее, потом заливисто расхохотался.
— Ты, Натаха, всегда отличалась острым язычком, — заметил он и вновь наполнил ее рюмку. — Так что за дело-то у тебя?
Слава откинулся на спинку сиденья и закурил, глубоко и с явным наслаждением затягиваясь. Наташа молчала с минуту, наблюдая за ним, но коньяк сделал свое дело. Она почувствовала полное расслабление и совершеннейшее безразличие ко всему происходящему.
«А не занять ли мне у Славы? — мелькнула мысль. — Какая разница? И тогда смогу сразу уйти, не дожидаясь Лерки. А по пути продукты куплю. И что-нибудь вкусненькое для мальчишек! Вот они обрадуются!»
— Слушай, Слав, — начала она, собравшись с мыслями, — мне идти пора. К тому же Лера задерживается, а ты неважно себя чувствуешь. Не хотелось бы тебя лишний раз напрягать. А дело у меня простое. Деньги нужны.
— Это понятно, — сказал Слава и как-то недобро усмехнулся. — Твой муженек все такой же мудак, каким был всегда. Неужели семью обеспечить не в состоянии?
— С чего ты взял? — пожала плечами Наташа. — Просто мне тут покупка выгодная подвернулась. Вот я и решила не упускать.
— И что за покупка? — оживился он. — Что-то стоящее?
— Кофточка, — усмехнулась Наташа.
— Господи! — расхохотался Слава. — С бабами с ума можно сойти! Я-то уже решил, что-нибудь дельное. А тут ко-о-офточка! — протянул он с явной издевкой и развел руками. — Сколько тебе нужно-то? Двести евро хватит?
— Нет, что ты! — испугалась Наташа. — Хватит и двадцати.
— Ну да, — улыбнулся он. — Что-то я не подумал. А ты, видать, выгодная жена, экономная. Моя-то на такие дешевые тряпки даже не смотрит.
Слава встал и вышел из кухни. Наташа зачем-то плеснула еще коньяка и закусила конфетой.
«Даст или нет? — думала она, прожевывая конфету и с удовольствием разгрызая ядрышко ореха. — Богатые всегда жадные. За копейку готовы удавиться»
— Натах! — услышала она приглушенный голос. — Иди сюда!
Наташа встала и с изумлением отметила, как сильно ее шатает. Но она, беспрестанно над чем-то хихикая, постаралась идти ровно. В темноте коридора увидела полоску света, падающую из приоткрытой двери, и направилась туда.
Это оказалась спальня. Слава стоял возле полированного комода с выдвинутым верхним ящиком и пересчитывал деньги.
