дело. И еще были безумные дни в Париже, перед тем как, переступив через неподвижные тела, она угодила в объятия Дикки Роупера. Но день ее появления на борту «Паши» в Антигуа по всем показателям превзошел их всех.
В самолете она сумела игнорировать завуалированные колкости Коркорана, углубившись в чтение своих журналов. В аэропорту Антигуа он бесцеремонно просунул свою руку под ее локоть, а когда она попыталась освободиться, с силой вцепился в нее, в то время как двое белокурых парней неотступно следовали по пятам. В автомобиле Коркоран занял переднее сиденье, а ее с двух сторон сдавили охранники. На борту яхты все трое стеснились вокруг нее, без сомнения чтобы продемонстрировать Роуперу, если он за ними наблюдает, что они выполняют приказ. Когда ее таким образом доставили к дверям апартаментов Роупера, ей пришлось ждать, пока Коркоран постучит.
– Кто это? – спросил изнутри Роупер.
– Мисс Маршалл, шеф. Целая и относительно невредимая.
– Впусти ее, Коркс.
– С багажом, шеф, или без?
– С багажом.
Она вошла внутрь и увидела Роупера, сидящего спиной к ней за письменным столом. Стюард внес багаж в спальню и исчез, а Роупер так и не повернулся. Он что-то читал, делая поправки ручкой. Контракт или что-то подобное. Она ждала, пока он кончит или отложит бумаги и посмотрит на нее. Даже встанет. Но он не изменил позы. Дочитал страницу до конца, что-то нацарапал внизу, наверно, свои инициалы, и перешел к следующей. Это был толстый, напечатанный на машинке документ на голубой бумаге с отчеркнутыми красной полосой полями, сшитый красной тесьмой. До конца оставалось еще несколько страниц. 'Он пишет завещание, – решила она. – «А моей бывшей любовнице Джед я оставляю все подчистую...»
На нем был голубой шелковый халат с мягким воротником и малиновым кантом. Обычно он надевал его, когда они собирались заняться любовью или сразу после этого. Пока он читал, то время от времени менял положение, как будто чувствуя, что она любуется им. Он всегда гордился своими мускулами. Джед все еще стояла. Их разделяло расстояние в шесть футов. На ней были джинсы и короткий пуловер, на шее – несколько золотых украшений. Ему хотелось, чтобы она носила золото. На полу лежал совершенно новый красно-коричневый ковер. Очень дорогой, очень пушистый. Они вместе по образцам выбирали его, сидя перед камином на Кристалле. Джонатан тогда еще что-то советовал.
– Я тебе мешаю? – спросила она.
– Ничего подобного, – ответил он, не поднимая головы от бумаг.
Она присела на краешек стула, теребя на коленях сумочку. Во всем его теле и голосе ощущалось сверхнапряжение. Она подумала, что в любое мгновение он может вскочить и залепить ей пощечину: прыжок и сильный удар наотмашь, от которого не опомниться до середины следующей недели. Однажды у нее уже был такой опыт с итальянским парнем, над которым она подшутила. Она отлетела тогда от удара в другой конец комнаты. К счастью, ее выучка наездницы, умеющей держать равновесие, не дала ей упасть. И только она собрала вещи в спальне, второй удар вынес ее из дома.
– Я заказал омаров, – сказал Роупер, снова помечая своими инициалами страницу лежащего перед ним документа. – Будем считать, что это тебе компенсация за маленький инцидент у Энцо. Омары тебя устроят?
Она не ответила.
– Ребята сказали, что ты немного позабавилась с братцем Томасом. Ну и как? Настоящая фамилия, между прочим, Пайн. А для тебя просто Джонатан.
– Где он?
– Я так и думал, что ты поинтересуешься. – Перевернул страницу. Поднял руку. Поправил очки. – Долго продолжалось? Свиданья в летнем домике? Или на лоне природы, в лесу? Что ж, должен сказать, вы оба мастера. Кругом прислуга. Да и я хоть и не дурак, но ничего не учуял.
– Если они сказали тебе, что я спала с Джонатаном, то это неправда.
– Никто этого не говорил.
– Мы не любовники.
Она вспомнила, что именно так отвечала матушке настоятельнице, но это особенно ничего не изменило. Роупер перестал читать, но головы не повернул.
– В таком случае, кто же вы? – спросил он. – Если не любовники, то кто?
– Любовники, – глупо согласилась она.
Какая разница, были они физическими любовниками или какими-то еще. Все равно ее любовь к Джонатану и измена Роуперу – свершившиеся факты. Все остальное, как тогда с этим мальчишкой в сарае, – технические детали.
– Где он? – настаивала она.
Но Роупер был поглощен чтением.
– Он на корабле?
Скульптурная неподвижность туловища и меланхоличное молчание, как у ее отца. Но тогда отец опасался, что мир катится в тартарары, и, бедный, не имел не малейшего понятия, как его остановить. Что же касается Роупера, то он, напротив, способствовал процессу.
– Говорит, что все делал сам, – сказал Роупер. – Это правда? Джед ничего не делала. Пайн нехороший, а Джед – просто душка. Ничего не соображающая дурочка. Больше пресса не услышит ни слова. Все его работа.
– Какая работа?
Роупер отложил ручку и встал, предпочитая не смотреть на нее. Он пересек комнату и нажал какую-то кнопку в стене. Раздвинулись электрические дверцы бара. Он открыл холодильник, выудил бутылку
