двое спрашивали.
Карла вздохнула с облегчением. Коченок опять солгал ей. Все же она хотела удостовериться, не обманул ли бармена какой-нибудь самозванец:
– Опишите мне его.
– Черные волосы. Закрывают почти все лицо.
– Метр восемьдесят, лет около сорока, черты смешанные, выдают азиатское и индейское происхождение, глаза большие, миндалевидные, черные, скулы немного выступают, нос тонкий, губы женственные, сильный и гибкий, как кошка, кожа матовая, пахнущая морской водой?
– Э… ну… да… Кроме, быть может, морской воды…
– И вы даже не заметили, как он подошел. Когда он заговорил, вам показалось, что он взялся ниоткуда, верно?
– В самом деле…
Карла успокоилась.
– Я ведь тоже могу вам помочь, – предложил Рафаэль. – Если хотите.
– Скажите только, где сейчас Натан.
– Я знаю, где он был сегодня утром. Но он ведь мог и не сидеть на месте. А Рим большой город.
– Тогда как вы можете быть мне полезны?
– Я знаю кое-каких людей, знаю Рим и знаю, откуда начать поиски.
– Лучше бы вам не лезть в эту историю.
– Вы меня заинтриговали.
– Так вы скажете мне, где он?
Рафаэль взглянул на свои часы, подошел к стойке, переговорил со своим коллегой и вернулся, надев черную кожаную потертую куртку.
– Договорился. Отвезу вас.
– У меня машина.
– Моя больше годится для Рима.
Он усадил их в помятый «фиат» и нырнул в поток машин, чувствуя себя как рыба в воде. Только по дороге признался, куда они едут.
– Я не знаю, кто такой Натан Лав. Он заплатил мне долларами, чтобы я назвал отель «Хайатт» тому, кто спросит его сегодня утром между восемью ровно и пятью минутами девятого.
– И кто его спросил?
– Красотка и горилла.
– Что?
– Ну, сначала явилась женщина, почти такая же красивая, как вы, только не то эскимоска, не то монголка.
Карла немедленно узнала Кейт Нутак.
– А через две минуты с тем же вопросом приперся какой-то здоровенный детина, ростом метра два, в дорогущем костюмчике и все такое прочее.
К этому описанию она не смогла приложить ни одно имя. Бармен остановился перед отелем «Хайатт» и повел их к регистрационной стойке, где никто и слыхом не слыхал ни о каком Натане Лаве. Рафаэль не оставлял усилий и набросал портрет агента. Лицо портье прояснилось.
– Кое-кто под это описание подходит. Он тут был сегодня утром, в баре, с другими клиентами. Я его запомнил, потому что он упал в обморок. Но в нашем отеле не проживает.
– А что с ним случилось?
– Не знаю. С ним была какая-то женщина, она и привела его в чувство. Потом они ушли.
– Вы знаете куда? – спросил Рафаэль.
– Нет.
Рафаэль направился к бармену «Хайатта». Коллеги быстро нашли общий язык и начали перебирать кассовые чеки. Леа захотела есть. Карла попросила ее потерпеть. Рафаэль вернулся, победно размахивая чеком об уплате по кредитной карточке:
– Тот выпендрежный детина, о котором я говорил, был тут сегодня утром вместе с тремя людьми. Романо, бармен, вспомнил того, который вырубился, и еще музыканта, который прилег на диване. Женщину Романо не помнит, но это понятно, он педик. Счет оплатил верзила, золотой карточкой. Его зовут Ланс Максвелл. Судя по костюму, должен остановиться в каком-нибудь палас-отеле. Романо договорится с портье, чтобы обзвонили самые шикарные гостиницы. Я ему объяснил, что дело важное.
Леа получила возможность проглотить панини и запить бутерброд «Спрайтом».
Через полчаса девушка, которую упросили навести справки в дорогих римских отелях, сделала им знак из-за стойки. Карла и Рафаэль сорвались с дивана, где еще несколько часов назад кемарил Брэд, и бросились к ней. Нашелся один Ланс Максвелл. В «Шератоне».
117
При виде полицейских, охраняющих вход в «Шератон», Рафаэль занервничал. В затеянной авантюре смешалось все – героиня, нуждающаяся в защите, легавые на углу каждой улицы, охота на человека… И он вполне видел себя в роли героя, целующего героиню в конце. Шедшая рядом с ним Карла стиснула ладошку дочери.
– Ай! – пискнула Леа.
– Извини, родная. Все хорошо.
– Раз ты так говоришь, значит, все плохо.
В тот же миг дорогу им преградил карабинер. И Рафаэль, будучи дебютантом, совершил свою первую ошибку, выдумав ложь, которую не мог подтвердить.
– Мы живем в этой гостинице.
– Ваши документы, пожалуйста.
– А что тут происходит?
– Ваши документы.
У Рафаэля с собой ничего не было. Карла протянула свои. Они проследовали за полицейским в отель, где портье, страдающий дальнозоркостью и до крайности раздраженный суматохой, царящей в холле, схватил паспорт и уткнулся в него орлиным носом. Рафаэль во второй раз спросил, какова причина таких предосторожностей. Но не дождался ответа.
– На ваше имя у нас нет номера, – объявил очкарик, не отрывая взгляда от своих списков.
Рафаэль ухватился за единственную информацию, которой располагал:
– А на имя Ланса Максвелла есть?
Пара круглых линз отлепилась от гроссбуха и нацелилась на него.
– Да, да… к несчастью…
– Можно с ним поговорить? Это он должен был забронировать нам места.
– Он убит.
Это сказал карабинер. Тоном, каким объявляют об аресте. Он приказал им следовать за ним к лифту. Они поднялись на последний этаж и были направлены к многоместному номеру с дверями нараспашку. Внутри толпилась куча народу.
– Инспектор, – позвал карабинер.
Какой-то тип с напомаженными волосами и осунувшимся лицом оставил группу мундиров и подошел к новоприбывшим.
– Инспектор, эти люди знакомы с пострадавшим. Утверждают, что Ланс Максвелл должен был забронировать им места в этом отеле.
Рафаэль сникал на глазах. Он вляпался в гнусную историю. Леа заметила голую ногу, торчавшую из-под простыни, закрывавшей кровать. Карла попыталась переломить ситуацию. Замалчивая правду, слишком запутанную, чтобы излагать ее здесь, она заявила, что пришла сюда на встречу с агентом ФБР, чтобы дать свидетельские показания по одному делу. Агента зовут Лав, а его начальника Максвелл. Наморщив лоб и вперив в молодую женщину испытующий взгляд, инспектор Федерико Андретти пытался нащупать более непосредственную связь между ней и обезображенным трупом из номера пятьсот двадцать четвертого.
– По какому делу вы должны давать показания?
