– Убийство четырех человек на Аляске.
Андретти понимал все меньше и меньше.
– А зачем Максвелл должен был забронировать вам номера?
– Низачем. Это вот он решил, что он самый хитрый, – сказала она, указывая на Рафаэля. – Думал, что, если уболтает карабинера, нам будет легче до вас добраться.
– Надо быть поосторожнее с тем, что говорите, особенно полицейским. Не все карабинеры дураки.
– Я запомню урок, – пообещал совсем сникший бармен, уже жалея о своей стойке и клиентах- фашистах.
– Вы знаете, где Натан Лав? – настаивала Карла.
– Нет, но тут есть другой агент ФБР. Спросим у него.
Когда Андретти кликнул агента Боумана, Карла пошатнулась. Из ванной вышел какой-то плешивец в резиновых перчатках, перешагнув через длинный кровавый ручеек и прижимаясь к стене, чтобы не затоптать отпечатки.
– Уже идет, – сказал лысый.
Андретти представил Карле своего помощника, Форни, чья бледность была под стать безволосости.
– Вам лучше подождать агента Боумана в коридоре, – посоветовал Андретти.
Карлу не пришлось долго упрашивать, и она поспешила выйти вместе с совсем размякшим Рафаэлем и зачарованной Леа. Инспектор проводил их к автомату с напитками и обратился к Карле:
– Два сотрудника ФБР убиты и изувечены с интервалом в три часа. Максвелл один из них. Напомните мне имя агента, с которым у вас была назначена встреча.
– Натан Лав.
– Это не он убит.
– Кто же тогда?
– Я не имею права назвать вам его имя.
В любом случае Карла уже не слушала. Она увидела в коридоре Натана. Между двумя черными прядями, упавшими на его измученное лицо, мелькнула искорка удивления, если не радости, которую он сразу же постарался скрыть. Андретти обошелся без представлений.
– Здравствуйте, госпожа Шомон, здравствуй, Леа, – просто сказал Лав.
– Вы их знаете? – удивился Андретти.
– Да.
– Они ищут одного из ваших коллег.
– Натана Лава, предполагаю?
– Точно.
– Я позабочусь о них.
– Честно говоря, сейчас не время.
– Сакэ пьет Шоко, а пьян Роко.
– Простите?
Натан снял резиновые перчатки и вручил их Андретти:
– Максвелла пытали, прежде чем обезглавить. Хотели заставить говорить, а потом прикончили, имитируя почерк психопата.
– Зачем?
– Чтобы скрыть мотив преступления.
– Но кто преступник?
– Нечто огромное. Настолько огромное, что оно прямо перед нашим носом, а мы его даже не замечаем. Каждый видит реальность по-своему, инспектор. Придется согласовывать точки зрения.
С этими загадочными словами Натан удалился, увлекая Карлу, Леа и Рафаэля за полицейское ограждение. В лифте он посмотрел на бармена, пытаясь понять причину его неожиданного появления вместе с Карлой. Построив гипотезу на его счет, погладил Леа по щеке:
– Тебе привет от Джесси и Томми.
– Специальный агент Боуман, если не ошибаюсь? – сказала Карла.
– Это он, Лав… Натан Лав, которого я видел… – промямлил Рафаэль.
– Знаю, – сказала Карла.
– Теперь, когда Боуман, Максвелл и Кейт мертвы, меня уже ничто не связывает с ФБР. Я больше не существую.
– Кейт мертва?
– Ее убили несколько часов назад, вместе с Брэдом.
Карла изменилась в лице. Она уже успела оценить эскимоску и ее бьющую через край энергию. Смерть Кейт ее потрясла. На первом этаже им пришлось протискиваться сквозь толпу. Натан остановился в холле.
– В чем дело? – спросила итальянка.
– Я чувствую вокруг нас чье-то враждебное присутствие. Убийца Максвелла все еще здесь… разве только…
– Что «разве только»?
Не ответив, Натан попросил портье вызвать такси. Когда прибыла машина, он усадил Рафаэля впереди, сам с обеими спутницами устроился сзади. Такси, «вольво», тронулось под дождем к центру города. Предчувствие не подвело Натана. За Карлой следили. Такси остановилось на красный свет. Следовавшая за ними машина держалась на расстоянии. Вдруг передние дверцы их «вольво» распахнулись. В салоне оглушительно прогремели два выстрела. Карла и Леа завизжали. Два каких-то типа вышвырнули из машины трупы таксиста и Рафаэля и уселись на их места. Тот, кто взялся за руль, газанул, несмотря на красный свет. Другой наставил «смит-вессон» на Натана. Американец в этот момент подобрался, откинувшись на спинку сиденья, и, прежде чем из пистолета вылетела пуля, ударил обеими ногами в грудь убийцы, отбросив его на сообщника. Пуля пробила потолок, такси выписало зигзаг посреди перекрестка. Водитель пытался выровнять «вольво». Натан влепил ему каблуком пониже затылка, раздробив шейные позвонки. Сто двадцать коней под капотом закусили удила, вынесли машину на тротуар, бросили вниз по ступеням и швырнули на какую-то древнеримскую руину, до сих пор сопротивлявшуюся времени. Натан поспешил вытащить Леа и Карлу из покореженной колымаги. С самого верха лестницы, по которой такси скатилось на четырех колесах, по ним открыли стрельбу. Дождь, не прекращавший поливать итальянскую столицу, скрыл беглецов и утопил пролетевшие мимо пули. После бешеной пробежки Натан, Леа и Карла, задыхающиеся, промокшие, растерянные, нашли убежище в какой-то сырой и сумрачной церкви. В нефе, освещенном чахлыми свечками, царила гробовая тишина. Американец укрыл Леа своей курткой и растер Карлу, цепеневшую от холода и страха. Мать и дочь были невредимы. Оборот, который приняли события, встревожил Натана. Проект «Лазарь», имевший целью возвращать мертвых к жизни, пробудил какие-то темные силы, вызвав цепочку смертей. Он пробудил ненависть Тетсуо Манго Дзо в Японии, питал всемогущество «США-2» в Америке, спровоцировал истребление ученых на Аляске, превратил шайку мелких филиппинских хулиганов в настоящих головорезов, сжег заживо испанского священника, сделал аса ФБР заурядной жертвой, породил зверство в Сиэтле, Испании, Риме… и привел в бешенство одного из главарей русской мафии.
Взаимозависимость между людьми и событиями.
– Почему вы ушли от Коченка? – спросил шепотом Натан.
– Я ошибалась на его счет.
– Он проследил за вами до самого Рима.
– Невозможно. Я прострелила ему оба колена. Он еще долго не сможет ходить.
– Добавочная причина, чтобы послать за вами вдогонку своих людей.
– Думаете, это его люди?
– Они рассчитывали на вас, чтобы найти меня. Хоть я и постарался, Коченок не поверил в мою смерть на пляже в Ницце.
– По крайней мере, какое-то время верил.
– Ему сообщили, что я жив. Не знаю кто, но только он уже не контролирует себя и лезет в драку очертя голову. Вы стали для него наваждением, он из-за этого забыл обо всякой осторожности.
