– Знаете, как у нас говорят? Если возвращаешься после охоты с пустыми руками, значит, природа недовольна.
– Навахо говорят то же самое. До скорого, Кейт. А вы, Брэд, присматривайте за ней.
– Как за своим басом, вождь!
Натан вылез из машины вместе с Карлой, украдкой бросив взгляд на «джип-чероки» с разбитым стеклом, остановившийся напротив, у кромки тротуара. Затем поспешно увлек свою спутницу в жарко натопленный гостиничный холл.
– Надеюсь, что природа завтра не выразит недовольства, – сказала Карла в лифте, намекая на слова Кейт.
– Если вернусь с пустыми руками, это будет означать по меньшей мере, что я вернулся живой.
– Я сегодня испугалась, Натан.
– Страх – сигнал тревоги. Его задача – приспособить человека к его окружению. Хорошая штука.
– Приспособить меня? Я же ничего не сделала, чтобы…
– Вам не представилось возможности. Вы испугались уже после того, как все закончилось. Это другая грань страха, и не такая безвредная, к ней вам приходится прибегать, чтобы подкрепить свое чувство безопасности.
– А вам самому было страшно?
– Только перед тем. Я предвосхитил развитие сцены, воспользовавшись своим страхом. Стрессом, если хотите. Химические вещества, выделяемые при страхе, подхлестнули мой мозг и позволили воспринимать все, что меня окружало, быть внимательным к любой информации, устранить малейшие теневые зоны и, следовательно, больше не испытывать никакого страха. Я боролся не
– Как-то уж слишком интеллектуально.
– Страхом руководит не интеллект, а отделы головного мозга – гиппокамп, гипоталамус – и вегетативная нервная система.
– Какая-какая система?
Перед озадаченной Карлой открылись двери лифта.
– Каждым из нас управляют две нервные системы, цереброспинальная, соединенная с корой головного мозга, на которую наша воля может влиять, и вегетативная, соединенная с внутренними центрами мозга. Она автономна. Сознательно на нее воздействовать нельзя. Она контролирует наши эмоции, обмен веществ, пищеварение, сон. Ее Равновесие обеспечивает здоровье тела и духа.
Натан заметил, что Карла едва сдерживается, чтобы не зевнуть.
– Так мне продолжать лекцию по прикладной биопсихологии?
– После такого дня мне бы только поговорить с дочерью и завалиться спать.
– Я позвоню родителям.
Они вошли в номер Натана. На другом конце провода трубку взял отец и сразу же его успокоил. Дети отлично поужинали и не испытывают никакого желания идти в постель.
– Папа, можешь позвать к телефону Леа?
Он протянул трубку Карле. Она долго слушала свою дочь, потом выдала ей множество заранее заготовленных указаний.
– Они подружились с Джесси, – заметила она Натану, закончив разговор. – Вырезали куклу вместе с вашим отцом.
– Значит, все хорошо. Папа нашел наконец, кого обучить своему искусству. Смена ему обеспечена.
– Спасибо за ваше участие.
Она поцеловала его в щеку и вышла в коридор.
Несколько мгновений Натан гадал, как закончился бы вечер, если бы ему не надо было лечь пораньше? Он с сожалением закрыл дверь, бросил подушку на пол и сел в позе лотоса. Его дыхание вновь стало естественным. Долгий выдох, сильный и спокойный, выталкивающий воздух вниз, затем автоматический вдох. Он бессознательно контролировал эту пресловутую вегетативную нервную систему, о которой говорил Карле, недоступную для воли, веры или знания. С помощью дза-дзен Натан вновь обрел изначальный ритм своих биологических функций, мудрость тела, здоровье духа.
Потом в его тело проникла бесконечная энергия Вселенной.
77
Если занятие дза-дзен обеспечивало Натану подзарядку энергией, то сон этому тоже способствовал. Его клетки сверхактивные днем, по крайней мере еще некоторую часть ночи оставались восприимчивыми к внешней жизни. Накопив таким образом достаточно сил, он мог даже обойтись без пищи. В такие моменты его слух становился более чувствительным. Что позволило ему в два часа четыре минуты ночи уловить некий звук. Легкий, да к тому же приглушенный, за которым последовали необычная тишина и движение воздуха.
Натан засунул подушку под одеяло и скатился на пол. Различил отблеск зазубренного клинка на стекле и его же тень на стене. Он еще до схватки знал, что имеет дело с одиночкой, охотником, польстившимся на награду, назначенную за его голову. Он отождествил себя с чужаком и, глядя его глазами, мысленно продвинулся вместе с ним в потемках по направлению к кровати. Нож взметнулся вверх и вонзился в набитую гусиным пухом подушку. В тот же миг Натан выпрямился перед своим противником и, развернувшись, нанес ему круговой удар левой ногой, уложивший противника на перину. Не убирая левой ноги с лица незнакомца, он подтянул через постель правую, ухватил обеими руками кулак с зажатым ножом и упал назад, на пол. Еще до своего приземления на ковер он услышал хруст локтя и вопль. Натан встал над гигантом, прижавшим к себе вывихнутую руку и хнычущим, как младенец. Подобрал нож, натянул штаны и рубашку, сел в головах у стонущего и извивающегося охотника. Тот был в хаки, в начищенных высоких ботинках. Волосы на затылке были стянуты в хвост. Лав прервал его горькие сетования:
– Я вправлю тебе вывих, если скажешь, кто ты такой и какого черта тут делаешь.
В дверь постучали. Он пошел открыть. На пороге стояла Карла, в пуховике с капюшоном, босая. Прибежала на крик.
– Я уж думала, с вами случилось несчастье.
– Все под контролем, идите спать, Карла.
Она приподнялась на цыпочках и заглянула в комнату через его плечо.
– А это кто?
– Я его как раз об этом спрашивал, когда вы явились.
Из соседней двери высунул помятую физиономию постоялец и потребовал тишины. Натан втащил Карлу в комнату, заметив мимоходом, что под паркой на ней ничего нет. Злоумышленник утих, но так кривился от боли, что трудно было представить его лицо в нормальном состоянии.
– Первое место на конкурсе гримас тебе обеспечено, если не скажешь, кто тебя послал разделаться со мной, – бросил Лав.
– Награда! Все из-за награды. Проклятье, да позовите же лекаря!
Ты ведь охотник. Но вместо того чтобы потрошить гризли, ты позарился на меня. Из-за миллиона, обещанного в Интернете, так ведь?
– Раз вам все известно, то чего вы меня достаете? Ты пытался меня убить, а я, значит, тебя достаю?
Хочешь, чтобы мы поменялись ролями?
Оставив Карлу на пороге, он подошел к трапперу, схватил за волосы на затылке и взгромоздил стокилограммовую тушу на стул.
– Как зовут?
– Дон Малхони.
– Ладно, Дон. Сиди тихо.
Он уперся левым коленом в правое плечо здоровяка и резко дернул за вывихнутую руку. Вопль, потом тишина. – Лучше стало?
– Угу. Как вы это сделали?
– Когда-нибудь объясню, если подружимся. А пока я бы хотел узнать о тебе побольше. Выпьешь чего- нибудь – аспирин, пиво? Мини-бар в твоем распоряжении.
