комсомольском собрании. Это будет больней. — И Оська неслышно засмеялся.
Нет, Оська, я сделаю по-своему, вот так! — И маленький Яша с такой силой двинул Оську одним из своих излюбленных боксерских приемов, что тот перелетел через стоявшую рядом с ним табуретку и, как мешок, свалился на пол. — Нокаут! — с удовлетворением проговорил Яша и спокойно отошел к окну.
С трудом поднявшись с пола, Оська облокотился на стол и сказал:
Драться, значит?..
Яша увидел вскочившего с кровати Абрама и ответил:
Драться? Ты слышишь, Абрам, этот человек говорит, что я дерусь. Ты видел, Абрам, тронул я его хоть пальцем?
Нет, Яша, я ничего не видел, потому что только сейчас сюда вошел. А что тут произошло?
Спроси у него, что он говорил о старшине. А может, он и не говорил ничего, а все это мне показалось… Как и ему показалось, что его кто-то ударил…
Глава пятая
1
Ольга Хрусталева вихрем взлетела на леса, где работали Игнат и Лиза, и крикнула:
Игнаша, письмо от Андрея!
Она знала, с каким удовольствием Игнат получал письма от своего друга, и была рада, что именно она доставит сейчас ему такое удовольствие. Ей приятно было увидеть счастливую улыбку в глазах Игната, словно эта улыбка предназначалась ей. Конечно, Игнат сейчас скажет: «Спасибо тебе, Беляночка!» И в его голосе она услышит тепло, и это тепло, как всегда, разольется по ее телу, будто Игнат обнимет ее своей рукой. Отдавая конверт, Ольга смотрела в его глаза, и ей хотелось, чтобы он подольше не брал из ее рук письма и она дольше смогла бы смотреть в эти глаза…
Но все получилось не так. Лиза вдруг вырвала из ее рук конверт и воскликнула:
— Пляши, Игнат, иначе не получишь!
Игнат притопнул каблуками, и от настила полетела кирпичная пыль. Лиза прихлопывала в ладоши и подзадоривала:
— Танцуй, Игнат! Не стесняйся!
Потом она подхватила его под руку и увлекла на край лесов, где уже поднятая стена закрывала солнце. И ни он, ни Лиза не оглянулись на Ольгу. Она постояла с минуту и начала медленно спускаться вниз. Улыбка угасла в ее глазах. Остановившись у трапа, она подняла голову и посмотрела вверх. Игнат сидел на кирпичах, а Лиза, облокотившись на его колени, читала письмо. Ольга видела, как Игнат одной рукой обнял Лизу за плечи, а другой гладил ее волосы.
Пойду! — сказала себе Ольга и направилась к бревнам, на которых сидел Иван Андреевич.
Старый мастер курил трубку и, казалось, не заметил прихода Ольги. Но когда она молча опустилась рядом с ним, он вдруг с непонятной злостью выколотил о бревно трубку и сказал:
Ну, чего ты все молчишь и молчишь! Хоть бы сказала что-нибудь…
Ольга посмотрела на мастера и ничего не ответила. А Иван Андреевич продолжал:
Думаешь, не вижу, что кошки на сердце скребут? Зачем наверх лазила?
Я письмо Игнаше относила, — тихо ответила Ольга. — От Андрея.
А Игнат что? Письмо принесла ты, а читает его с Лизкой? Так, что ли?
И вдруг он всем телом повернулся к Ольге, и старые его глаза подобрели:
Скажи старику, девонька, любишь его?
Не надо, не надо об этом, Иван Андреевич, — попросила Ольга. — Это пройдет… Да он и не знает ничего…
Лиза читала вслух:
«Здравствуй, Игнат, здравствуй, Бледнолицый, товарищ! Здравствуй, Лиза, девушка — золотые руки!
Не сердитесь, что я долго молчал. Все время готовимся к празднику — Дню авиации, и трудно было выкроить часок для письма. Сейчас дежурю по отряду, все на занятиях, и я решил подробнее написать вам о своем житье-бытье…
Сколько времени прошло, как мы расстались? Иногда мне кажется, что только вчера я снял серый фартук и положил на кирпич свой мастерок, что я еще чувствую запах извести и цемента и слышу, как Лиза кричит своему помощнику: «Эй, краснокожий, не зевай, давай «сметану»!» В такую минуту мне хочется мгновенно перенестись на стройку, взбежать на леса и, взяв кирпич, своими руками вложить его в новую стену. Но когда я думаю, сколько нового увидел я за время пребывания в училище, мне кажется, что нахожусь здесь уже не один год.
Я почти не писал вам о своих новых друзьях. И сейчас не знаю, как о них писать. Просто сказать, что это чудесные хлопцы, этого будет очень мало. Я сам иногда удивляюсь: почему здесь такой прекрасный народ?! Ведь все, кто находится рядом со мной, разные люди, с разными характерами, с разными привычками… Один приехал сюда с далекого Севера, другой — из Батуми, третий — с Урала, четвертый — из Белоруссии. Один был моряком, другой бродяжил по стране в поисках счастья, третий охотился на белок, четвертый добывал уголь, и вот они все — одна семья, верные друзья, товарищи, которые не дадут друг друга в обиду. Общая цель спаяла их? Но когда мы учились в ФЗУ, у нас у всех тоже была общая цель. И все-таки среди нас было немало плохих людишек и не было такой дружной семьи… Я писал вам о Никите Безденежном. Бывший беспризорный, искатель приключений, сейчас он стал одним из лучших курсантов. Какой это замечательный парень! В прошлое воскресенье мы пошли с ним в город. Проходя по одной из улиц, мы увидели такую картину: около двухэтажного дома собралось человек двадцать зевак, и все с тревогой смотрели на окно второго этажа. Там, на подоконнике, сидела девочка лет четырех и тянулась рукой за голубем, который преспокойно клевал кем-то насыпанные на карниз крошки хлеба.
Трын-трава! — охнул Никита. — Она же сейчас свалится! Почему эти зеваки ни черта не делают?
Крикнуть ей — испугается и может упасть, — пояснила стоявшая рядом женщина. — А мать, наверно, вышла куда-то и дверь на ключ закрыла. Вот и бегают люди, ее ищут.
А девочка все больше и больше высовывалась наружу. Стоило ей сделать одно резкое движение, и она наверняка упала бы на мостовую.
Наконец кто-то не выдержал и крикнул:
Уйди с окна, девочка, упадешь!
Но та засмеялась, показала пальчиком на голубя и потянулась к карнизу. Кто-то ахнул. Женщина закрыла глаза…
Никита вдруг быстро снял с себя фуражку и китель, бросив мне это все на руки, сказал:
Держи!
И мгновенно исчез. Я никак не мог понять, что он надумал. Взобраться на второй этаж, чтобы попасть в открытое соседнее окно, видимо, той же комнаты, где находилась девочка? Но как? Ни одного желоба, ни одного выступа не было на стене! Может быть, он по старой привычке сможет чем-нибудь отомкнуть дверь? Но чем же? Я терялся в догадках, когда вдруг все увидели, как Никита осторожно подползает к краю железной крыши. В руках он держал провод, один конец которого прикрепил к трубе. «Откуда он взял провод»? — мелькнуло у меня в голове, но сразу же я услышал голос женщины:
Антенну снял. Хочет по ней спуститься.
Другая женщина проговорила:
Да разве ж его антенна выдержит? Разобьется парень…
В это время я увидел, что Никита подает мне какие-то сигналы, показывая в ту сторону, где сидела на подоконнике девочка. Я сразу понял, чего хочет Никита: надо было осторожно отвлечь внимание девочки от шума, который Никита мог произвести, спускаясь с крыши…
Не буду описывать вам того, как мы все переживали за Никиту и девочку, как хотели и ничем не могли помочь им обоим…
Как только Никита подполз к тому месту, которое было напротив окна, он быстро отделился от крыши
