— Они у нас есть, — заметил Вийяр. — Многолетняя практика филадельфов достаточно инструктивна. Вероятно, и сейчас нужно создать новую, вполне безобидную, с точки зрения властей, масонскую ложу, а внутри ее будет находиться группа проверенных братьев.
— Ты и прав и не прав. Конечно, мы создадим новую ложу и придадим ей вполне невинный вид. Ядром, как и раньше, будут филадельфы. И все же наше новое «Общество Высокодостойных мастеров» должно быть отличным от того, чем мы располагали до сих пор.
— Ты хочешь сказать, что оно станет более демократичным? — спросил Террей.
Буонарроти задумался.
— Вопрос весьма болезненный, — сказал он наконец. — Разумеется, цель всей нашей борьбы и всей нашей жизни — возможно более полная и всеобъемлющая демократия. Только в этом случае народ может стать хозяином своего положения и будет обеспечено всеобщее счастье, к которому так стремился наш учитель Бабеф. Но все это в будущем. А до тех пор пока нам приходится действовать втайне и тайна должна оставаться непроницаемой для сильных мира, проблема демократии представляется в несколько ином свете. Тот, кто пожелал бы превратить организацию, подобную нашей, в полностью демократическую не только по своим целям, но и по форме, неминуемо бы содействовал раскрытию тайны, а значит — и провалу общего дела. Вспомните Бабефа. Он лишь на миг отступил от строгой законспирированности комитета Равных, допустил в нашу среду случайного человека, и все погибло. Да, по своим принципам и конечной цели новое тайное общество представляет демократический организм, однако его форма и структура не могут носить демократического характера.
— Двусмысленно.
— Ошибаешься. Смысл здесь один: эффективность действий, скорейшее освобождение от тирании, гарантия успеха. Считаю, что ради этого в нашей организации должно существовать н е с к о л ь к о с т е п е н е й, авторитет которых будет последовательно возрастать, а доктрины усложняться, от простых к более сложным и смелым; это будет увязано с совершенствованием политического и социального самосознания членов общества. Степень, обладающая самым развитым самосознанием и соответственно самой высокой тайной, обладает и правом руководить всеми остальными…
Он снова замолчал. В памяти его вдруг вспыхнула трехдневная беседа с Феликсом Лепельтье на острове Ре. Вспыхнула так ярко, будто все это происходило совсем недавно, несколько часов назад… Он вновь думал об иллюминатах, об их вожде Вейсхаупте, о его доктрине, открывающей разные стороны разным градациям посвященных… Он думал об этом все последние дни, да и не только последние — все время, пока зарождалась и оформлялась идея «Общества Высокодостойных мастеров»…
Вийяр прервал затянувшуюся паузу.
— По твоему лицу вижу: ты имеешь вполне готовый план.
Буонарроти внимательно посмотрел на товарища.
— Ты не ошибся. Я предлагаю установить в «Обществе Высокодостойных мастеров» три степени. Первая предназначена для непосвященных, для всех тех, кто составит наши резервы. Широкая по людскому охвату, она будет подчиняться обычным масонским догмам: морально-нравственному совершенствованию, братской взаимопомощи, духовному равенству. Она может быть организационно оформлена в обычную масонскую ложу по типу «Искренних друзей». И название ей можно дать, скажем, «Треугольник».
— Почему «Треугольник»? — полюбопытствовал Террей.
— Как намек на три степени организации. Вторая степень составит синод высоких избранников, заседающий тайно. Высокие избранники исповедуют идеи демократической республики, иначе говоря, народного суверенитета. Например, такие: «Не может быть истинной свободы, пока все граждане не будут приобщены к законодательству». Или: «Законодательная власть принадлежит народу, который может временно наделить ею одно лицо, но она не может быть ни наследственной, ни пожизненной». Или: «Любой человек вправе умертвить узурпатора верховной власти».
— А каковы будут отношения между членами первой и второй степени?
— Конечно же они будут чисто братскими. Но члену первой степени ни под каким видом не должно быть известно, чем занимаются его старшие братья — высокие избранники; члены первой степени даже не должны вообще знать, что старшие братья занимаются чем-то своим. Когда член первой степени в результате длительной проверки делом покажет свою высокую сознательность и преданность организации, он — с согласия синода — может быть переведен во вторую…
— Ну а третья? — снова вмешался Террей. — Ты до сих пор ничего еще не сказал о третьей степени!
— Третья степень… Это — соль всей организации, центральный стержень ее, руководящий центр. Назовем его «Ареопаг», как было у филадельфов, или «Великая твердь»… Она должна оставаться п о л н о с т ь ю з а с е к р е ч е н н о й. О ее составе и месте нахождения не знает ни один из нижестоящих. В нее входят исключительно соратники и ученики Гракха Бабефа, и возглавляет ее великий архонт филадельфов.
— А ее догма? Ее символ веры?
— Я думаю, что они тебе, равно как и всем нам, должны быть ясны. Ибо это наше Евангелие, главный завет нашего погибшего вождя. Основной догмат «Великой тверди» — всеобщее счастье, полное равенство, не только равенство прав, но и равенство благ. Вот как я предлагаю сформулировать этот принцип: «Пусть будут уничтожены материальные различия и все имущество объединено в одну общую казну, и Родина, единственная властительница и нежнейшая мать, обеспечит в равной мере всем любимым и свободным детям своим хлеб, образование и работу»…
…Они толковали обо всем этом несколько вечеров подряд, пока вдруг не появился Марат, придавший их мыслям несколько иное направление…
26
— Я думаю, на этот раз осечки не произойдет…
Марат был взбудоражен до предела. Как и его великий брат, человек темпераментный, горячий, он даже не сразу нашел верный тон разговора — говорил сбивчиво, перескакивая с одного на другое, и в конце концов Буонарроти не выдержал:
— Да прекрати, ради бога, эти невнятные выкрики! Расскажи все по порядку!
И Марат рассказал. Сначала положение его в Париже было не слишком приятным. Явно уловив слежку, он вынужден был маскироваться. Отказавшись от рискованных встреч и связей, он больше недели бродил по музеям, театрам и кабачкам Пале-Рояля — ни дать ни взять — любознательный путешественник из провинции. И вдруг почувствовал: слежка отпала. Почему — этого он не мог понять, но отпала. Тогда-то он и начал действовать, стараясь наверстать упущенное. Встретился с нужными людьми, разобрался в общем положении и даже — с помощью подкупленного тюремного надзирателя — вышел на связь с Мале…
— И тут-то я понял, братья, что этот несгибаемый человек, вопреки всем акциям своих душителей, вовсе не оставил былых планов. Несмотря на неволю, он — само действие. Он подбирает верных людей и окольными путями идет все к той же цели, к восстанию. Он заразил меня своим энтузиазмом. Да разве одного меня? Он умудряется переправлять корреспонденцию во все углы страны, держит в своих руках все нити. Нам брат Леонид дал наказ: готовить людей и самим быть готовыми, чтобы в положенный час начать здесь…
— А как мы узнаем этот час? — спросил недоверчивый Террей.
— Будет дан сигнал из центра.
Они помолчали. Каждый думал об одном и том же.
— Могу резюмировать, братья, — сказал наконец Буонарроти. — Мы на верном пути. Вскоре события в Париже и Женеве сомкнутся, охватив тирана и тиранию стальным кольцом…
27
Тем же летом новое общество Буонарроти закончило подготовительный период своего оформления. И появился его первый декрет:
«Ассоциации филадельфов и адельфов объединяются в Орден Высокодостойных мастеров…
«Великая твердь» постановляет следующее…
Каждый адельф или филадельф может быть представлен в Общество, и сразу после рекомендации поручителем будет произведено его принятие согласно статуту».
Декрет был помечен серединой июля 1812 года.
