было выбора, взрослые лгали мне, чтобы в итоге я поступила, как им надо. Мамой я жертвовать не могла. Значит, мне надо подумать, что сказать Мише, почему я покидаю его. Наверное, они с Таней еще больше рассердятся на меня.
— Марина, — дядя Сережа вернулся с огромной коробкой в руках, — давай я тебя подброшу до дома? Мама, наверное, уже пришла и очень волнуется.
— Да, — сказала я, в глазах и носу у меня защипало, но я решила ни за что не плакать перед ним.
— Я взял пирожных к чаю, ты ведь любишь взбитые сливки.
— Дядя Сережа, какой вы? — неожиданно для себя самой спросила я.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы сегодня не такой как всегда. Каким я привыкла вас видеть.
— Точно такой же, — он смущенно улыбнулся, — да ведь и ты, Марина, сегодня не та тихоня с косичками, сначала кричишь на меня, потом читаешь нотации, я от тебя совсем не ожидал…
— Я сама от себя не ожидала, — мне показалось, что стало очень холодно, и я поежилась, — наверное, когда становишься другой, весь мир меняется?
— Мир остается таким же, что бы ни происходило с тобой, — серьезно ответил дядя Сережа, — когда ты становишься другой, ты все видишь по-другому, ты относишься ко всему по-другому.
— Значит, вы все тот же дядя Сережа, за которого я молилась каждый день?
— Ты молилась? — он очень удивился. — Я никогда этого не забуду, Марина, какой бы грубиянкой ты ни стала в будущем.
Он помог мне отнести коробку домой, потом снова уехал. Мама приходила без меня: коробка со свадебным нарядом лежала в шкафу в моей комнате, видимо, чтобы на нее не наткнулся случайно дядя Сережа. Теперь она снова уехала, и в квартире было пусто, только едва слышно журчала вода в аквариуме. Я села в любимое кресло, взяла книгу, но читать не стала, просто сидела и думала обо всем, что произошло за день. Мне не хотелось обращаться к рыбкам — они не солгут, но все равно не могут принять решение за меня.
Мало-помалу мысли мои все больше возвращались к Мише. Острое ощущение счастья — меня любит тот, о ком я привыкла только вздыхать издали. И сразу — потеря. И плюс к этому — сомнения, недомолвки, обиды, чувство стыда — кем меня теперь считают Мишины родители? На другой чаше весов — мама и дядя Сережа. Они расстанутся, если я откажусь ехать. А что для меня отъезд? Море. И этим все сказано. Мамино счастье и море — а на другой стороне Миша.
Телефон молчал, небо за окном темнело, ни в дверь, ни в окно никто не собирался стучать. Когда солнце село, я не зажгла света, просто подошла к окну и смотрела на яркий вечерний город. Где-то там обиженный мной дядя Сережа, обозленный на весь свет Миша, рассерженная Таня, и неизвестно, с какими чувствами мама. Кстати, где она бродит в этот час? Можно было обратиться к рыбкам, они бы рассказали, но мне хотелось наказать себя за все глупости, что были мной сегодня совершены. Я знала, что с теми, кого я люблю, все в порядке, и если их нет сейчас со мной, значит, они не хотят меня видеть.
Я заварила чай и выпила его, не притронувшись к пирожным — мне казалось, я не имею права этого делать. Потом решительно вошла в комнату, включила свет и открыла шкаф, решая, что из одежды и книг следует взять с собой, а что оставить. Библиотеку начал собирать папа, у нас с мамой никогда не было достаточно денег, поэтому книг было значительно меньше, чем мне бы того хотелось, но сейчас я поняла, что это к лучшему — легче будет собирать чемоданы. Настроение приподнялось, меня только немного волновал мой аквариум — рыбок будет сложно перевезти так далеко. В детстве я часто брала их с собой, в банке, но они не любят болтанку. В общем, рыбки у меня чистюли, им можно по неделям не менять воду, она остается чистой, так что три дня в поезде они бы пережили.
В дверь постучали. У мамы и дяди Сережи были ключи, Таня обещала позвонить по телефону, поэтому я насторожилась. Не знаю, стоило ли мне вообще подходить к двери. Но я услышала за ней голоса, похоже, там было много народу, поэтому распахнула, не спрашивая.
За дверью стояли мама, дядя Сережа, Миша, Таня, тетя Лена, ее жених Кеша и Мишина мама.
— Здрасьте, — ошеломленно сказала я. У них были такие радостные лица, что я не знала, как должна поступить, и просто посторонилась, пропуская их в комнату.
— Мариша, организуй чаю, — дядя Сережа сунул мне в руки еще одну ароматную коробку с пирожными.
— Я помогу, — вызвалась Таня. Миша смотрел мимо меня, но молча поплелся с нами на кухню.
— Танечка, что происходит? — спросила я, наливая воду в чайник.
— Да мы сами не очень-то поняли. Вроде, когда они встретились в магазине, и мы их таким образом познакомили, — Таня выразительно взглянула на Мишу, тот внимательно рассматривал стену, — выяснилось, что у них свадьбы назначены на один и тот же день, так они моментально решили справлять вместе. Мама предложила тете Наташе поехать с ними, они выбирали туфли, потом ресторан, из ресторана позвонили дяде Сереже, тот их раскритиковал, да ты прислушайся, они опять спорят, стоит ли приглашать профессионального тамаду…
— Странно, мама мечтала о маленькой свадьбе, говорит, что вдовам не положено…
— Свадьба есть свадьба, ее надо праздновать, хотя я лично не хотела бы делить такой день с кем- нибудь.
Пока Таня трещала о свадьбе, нарядах и воздушных шариках, я украдкой рассматривала Мишу, тот по-прежнему сидел с непроницаемым лицом. Когда закипел чайник, и я достала заварку, Миша неожиданно поймал меня за кончик косы, словно в детстве, и не пожелал отпустить. Чай пришлось заваривать Тане, а я стояла и не знала, что делать.
— Ладно, я пойду на стол накрывать, а вы, если начнете драться, позовите, посмотреть охота, — сказала Таня и ушла, нагруженная посудой.
— Пойдем в мою комнату, — предложила я.
Взрослые продолжали горячо обсуждать предсвадебные хлопоты, и не обратили на нас никакого внимания, когда мы вошли в комнату и закрыли дверь.
Миша все так и держался за кончик моей косы и молчал. Я должна была начать этот тяжелый разговор, и при мысли об этом у меня похолодели руки.
— Миша, я должна уехать.
Он ничего не ответил.
— Ты понимаешь, мы еще дети, я не могу бросить маму и дядю Сережу, у меня просто нет выбора.
— Выбор есть всегда, — возразил Миша, — я знаю, ты мечтала жить на море, поэтому ты бросаешь меня.
— Я бросаю тебя? — поразилась я. — А если я скажу — оставь своих родных и езжай со мной?
— Возможно, я так и сделаю, — Миша смотрел мне прямо в глаза и я поняла — он говорит правду.
— Не говори глупости. Где ты будешь жить? На что?
— Все решаемо.
Я, преодолевая смущение, неловко обняла его одной рукой:
— Миша, мы ведь не расстаемся на самом деле? Нам обоим нужно закончить школу, получить образование. А потом я вернусь. Или ты приедешь ко мне.
— Ты нужна мне сейчас.
— Значит, ты просто не веришь, что у нас любовь?
— Я не говорил тебе о любви.
— Нет? — я отступила, глядя на него широко раскрытыми глазами. — Разве это не имелось в виду?
— Я сказал, что ты мне нравишься. Что ты самая красивая. Я сказал, что не хочу с тобой расставаться.
— Разве это не значит любовь?
— Я не знаю, что это.
— Тогда нам не о чем больше говорить, — решительно сказала я.
