– Ответьте мне прямо, доктор, – попросил Гопс. – Можно ли имеющимися у нас средствами искусственно вызвать вспышку размножения саранчи?
– Вполне, – подтвердил Эверетт. И, подумав, добавил: – Правда, она будет носить ограниченный характер.
– А если таких пунктов много?
– Да, да, – вспомнил Эверетт. – Блер сам говорил об этом. И если везде организовать «производство» шистоцерки стадной разновидности... Но позвольте, – спохватился он. – Что, собственно, дает нам право подозревать его? Скупка зерна?
– Массовая скупка, – поправил Гопс. – И еще. Знаете, чем мы занимаемся сейчас?
Эверетт пожал плечами:
– Непонятно вообще, что делать здесь метеорологам...
– Ежедневно составляем синоптические карты и вручаем их... Как бы вы думали, кому?
– Билли Бенчу?
– Совершенно верно. Не правда ли – колоритная фигура. Да вот и он – легок на помине. Как говорят, помяни черта...
– Хелло, джентльмены! – весело зарокотал лысый Апостол, появляясь в дверях. – Извините, что прерываю вас. Служба.
– Чем обязан? – холодно осведомился Эверетт. Никогда еще этот тип не вызывал в нем такого ожесточения. – Уж не вздумали ли вы за мной шпионить?
Апостол не ответил. Обернувшись к газетчику-метеорологу, он выразительно кивнул на дверь:
– Вас вызывает шеф. Машина уже подана.
Гопс обменялся взглядом с Эвереттом.
– Разве шеф здесь?
– Э нет, – ухмыльнулся Апостол. – Вам предстоит сделать добрую сотню миль. Советую поторопиться.
– Слушайте, Бенч! – вмешался было Эверетт, но Гопс остановил его.
– Ничего не попишешь, доктор, в Альджаубе свои порядки. Очевидно, мы говорили все же слишком громко.
И повернувшись к Апостолу, он добавил:
– Слушаюсь, ваше преосвященство. Заберу только свое барахлишко и...
– Вещи в машине, – последовал краткий ответ.
Газетчик только присвистнул.
– Прощайте, доктор. И не тревожьтесь за меня. Я слишком известен читателю, чтоб раствориться в этой пустыне. Все будет о'кей.
Эверетт вышел проводить его. У палисадника стоял черный «бьюик», молчаливый Фарук сидел за рулем.
– Распоряжение шефа, сэр, – пояснил Бенч. – К утру ваш арапчонок будет здесь.
Машина тронулась почти бесшумно, маленький газетчик обернулся и помахал рукой.
– Странный вызов, – с расстановкой заметил Эверетт. – Вы не находите, мистер Бенч?
– Ничего странного, сэр, – возразил Апостол. – Они, эти ученые ветродуи, недельку назад прибыли. Один-то подлинный, а другой – я сразу учуял – темная лошадка. Так и оказалось – газетчик. Из самых пронырливых. Сенсаций ищет.
– Что ж тут страшного?
– Да я что! – добродушно подмигнул Апостол. – Можно бы и подкинуть сюжетик. В Альджаубе есть кое-что такое... Вон, посмотрите, например...
Он указал куда-то вверх. Там в вечернем, но еще светлом, бирюзовом небе, застыли две черные точки.
– Грифы, – пояснил Апостол. – Патрулируют над башней. Понимаете, здешние язычники в древности выставляли там своих покойников. Вот и привадили пташек, до сих пор слетаются. Я с удовольствием проводил бы туда газетчика.
– Вряд ли ему это интересно, – усмехнулся Эверетт.
– Не скажите, сэр. Среди древних скелетиков там имеется один – совсем свеженький, в цепях. Прикован, знаете, в такой неудобной позе. Намертво. Очень впечатляющее зрелище.
Апостол весело подмигнул и нахлобучил свою форменную панаму.
– Спокойной вам ночи, сэр. Приятных сновидений.
– Постойте, – удержал его Эверетт. – Я хочу немедленно видеть Блера.
– Желаете видеть шефа? – удивился Бенч. – Но вы сами понимаете – это совершенно невозможно.
– И тем не менее я его увижу, – твердо ответил Эверетт. – Как только вернется Фарук, я еду.
Апостол был явно озадачен.
– Попытаюсь связаться с шефом, – пробормотал он и поспешил откланяться.
Утром Эверетт не вышел на работу. Через полчаса в спальне раздался телефонный звонок.
– Хелло, сэр! – зарокотало в трубке. – Доброе утро. Как чувствуете себя, как спалось?
– Великолепно, – ответил Эверетт. – Когда будет машина?
– Все еще настаиваете на свидании с шефом? Безнадежная затея.
– Слушайте, Бенч, – рассвирепел Эверетт. – Вы можете запереть меня в Альджаубе, но учтите, пока не выясню всего, что нужно, я тут у вас и пальцем не шевельну.
– Ол райт, сэр, – пророкотал Апостол.
Теперь оставалось только ждать. Как отнесется Блер к его «забастовке»? «Во всяком случае надо быть готовым ко всему», – решил Эверетт.
Большинство материалов у него хранилось дома, – он аккуратно их рассортировал, собрал личные вещи.
Вечером Апостол позвонил вновь и от имени шефа попросил подождать недельку. Эверетт был непреклонен. В конце концов, Блер мог бы радировать и на его имя, а не передавать ответ через своего подручного.
– Категорически настаиваю на встрече с мистером Блером, – отрезал он. – Вы лишили меня всякой связи с внешним миром. Я решительно протестую.
– Ол райт, сэр, – совершенно неожиданно уступил Апостол. – Вы готовы в дорогу? Машина будет через тридцать минут.
Это было странно, но то, что произошло через полчаса, вообще не укладывалось ни в какие рамки. Фарук, послушнейший, исполнительный Фарук, молча поклонился и без разрешения прошел за письменный стол.
– Что вы делаете? – воскликнул Эверетт.
Ни слова не говоря, слуга-шофер передвинул на середину стола пишущую машинку и снял с нее футляр.
– Что это значит, Фарук? – возмутился Эверетт.
– Прочтите, господин, – ответил тот.
На темной полировке стола белел небольшой листок. Включив настольную лампу, Эверетт пробежал глазами странные обрывистые строки:
– Что еще за фокусы, черт вас возьми! – обозлился Эверетт и протянул руку к бумаге.
Еле заметным прикосновением Фарук остановил его.
– Простите, господин. Так надо.
Что-то в его тоне поразило Эверетта до глубины души. Он невольно опустил руку.
