– Но что это?
– Предсмертная записка самоубийцы, – спокойно ответил шофер.
ГЛАВА 12
Бич божий
Он еще раз пробежал глазами странную записку. Затем с недоумением посмотрел на своего слугу.
– Записка самоубийцы?
Фарук молча кивнул.
«Лишился рассудка», – заключил было Эверетт, но в спокойном взгляде черных блестящих глаз нельзя было уловить и тени безумия. Наоборот, смуглое резко очерченное лицо Фарука выражало не только упорство, сильную волю, но и ясный, дисциплинированный ум. Эверетт невольно покраснел, подумав, что за многомесячное знакомство впервые вот так встретился с ним глазами. Внезапно он понял, как мало знает окружающих его людей. Кто они, что из себя представляют, чем живут? С головой погрузившись в работу, он как бы выключил из своего сознания весь окружающий густо заселенный мир. Ему казалось, что именно таким путем быстрее всего достигнет он успеха. Но верный ли путь был выбран?.. Неожиданные эти мысли настолько поразили его, что на мгновение он забыл и о загадочной записке, и о Фаруке.
Голос шофера вернул его к действительности. Фарук говорил, указывая на листок:
– Я должен был оставить его, задержавшись перед уходом. Незаметно от вас.
Помолчав минуту, он добавил:
– Блер ехал со мной до перевала Даштиани. Там он вас и поджидает.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Эверетт. У него и впрямь голова шла кругом от этого ребуса, который с самым невозмутимым видом разворачивал перед ним Фарук.
– Надо ехать, – сказал тот. – У нас слишком мало времени. Я объясню все по дороге. А сейчас соберитесь так, чтобы не возвращаться больше. Я помогу вам.
И видя, что Эверетт не двигается с места, Фарук повторил тихо, но настойчиво:
– Надо ехать, задерживаясь, мы рискуем жизнью.
«Ловушка! – сообразил наконец Эверетт. – Записка на столе и Блер, поджидающий на пустынном перевале. Я должен «уйти» – кому-то это требуется... Но Фарук, какова его роль в этой дикой истории?..»
И словно угадывая его мысли, Фарук заговорил опять. На этот раз его тихий голос звучал горячо, взволнованно.
– В Альджаубе оставаться нельзя. Лучше столкнуться с главарем, чем со всей его бандой. Тут есть люди, готовые по первому его знаку перегрызть вам горло. Я тоже человек Блера. Моим делом было наблюдать за вами, за каждым вашим шагом. Все это время я носил маску блеровского шпиона. Ради сегодняшней ночи, профессор, ради того, чтобы спасти вас и вашу работу.
Эверетт больше не колебался. «Если кому и верить, то Фаруку, – ведь это он раскрыл мне глаза...»
– Я верю вам, – ответил Эверетт. – Едем.
Вдвоем они быстро упаковали чемоданы. К счастью, вся научная документация оказалась под рукой.
Когда уже все было убрано, Эверетт нерешительно коснулся фиолетовой папки:
– Это собственность Блера...
– Блер – преступник, – сурово поправил Фарук. – А это – вещественное доказательство.
И приняв из рук Эверетта папку, сунул ее в чемодан.
– А как же Мэй? – спохватился Эверетт. – Я имею в виду мисс Сногсби. Неужели мы ее бросим здесь?
Фарук покачал головой.
– Она не присоединится к нам.
– Нет, нет, так нельзя, – заволновался Эверетт. – Я должен переговорить с нею.
– Хорошо, позвоните, – неожиданно согласился Фарук. И видя, что Эверетт нерешительно держится за трубку, поспешил его успокоить:
– Сейчас Билли Бенча нет.
Однако едва Эверетт поднял трубку, в ней зарокотал хорошо знакомый голос.
– Не обращайте внимания – это автомат, – подсказал Фарук.
– Пожалуйста, мисс Сногсби, – попросил Эверетт.
– Мисс Сногсби? – прогудел голос Апостола. – Ол райт, сэр.
Мэй выслушала его не перебивая.
– Вы обязательно должны ехать с нами! – заключил Эверетт свою взволнованную, сбивчивую речь.
– Это невозможно, Джордж, – она впервые назвала его по имени. – Это совершенно невозможно.
– Но почему же, Мэй? – не унимался Эверетт. – Поймите: оставаясь здесь, вы становитесь соучастницей преступления, страшного преступления...
Но она только твердила уставшим, каким-то потухшим голосом:
– Невозможно. Нет, нет, невозможно...
После нее Эверетт позвонил О'Лири. Физик огорошил его с первых слов:
– Я обо всем догадываюсь.
Эверетт замер.
– Ну, и...
– Обо всем догадываюсь и одобряю.
На минуту Эверетт потерял дар речи.
– Неужели вы готовы принять участие в этом... в этом злодеянии?
– Да, да, да! – выпалил О'Лири. – Готов. И никаких злодеяний, Эверетт. Отмщение, вот как сказал бы я. Отмщение. Дух Агура Мазды жаждет мести!
– Что за чепуха! Кому вы собираетесь мстить, О'Лири? Гитлеровцам? Но их здесь нет.
– Это совсем не важно. Агура Мазда должен явить себя пораженным народам. Вот главное.
– Он просто пьян, – сказал Эверетт, положив трубку.
– Он болен, – возразил Фарук.
В угнетенном состоянии Эверетт сел в машину. Через несколько минут они уже были у ворот, отделявших Альджауб от остального мира.
– Зайдемте, доктор, – предложил Фарук, открывая дверцу. – Вам будет любопытно.
Эверетт молча повиновался своему слуге. Они поднялись на невысокое крылечко проходной и остановились перед закрытой железной дверью.
– Это я, Фарук, – сказал шофер, и дверь немедленно распахнулась. Миновав короткий коридорчик, они вошли в незапертую ярко освещенную комнату.
– Вот она – обитель нашего Апостола, – краем губ усмехнулся Фарук.
Эверетт окинул помещение беглым взглядом. Что и говорить, это была оригинальная обитель. Пульт управления, телеэкраны, электронная аппаратура... Он не сразу обратил внимание на громкий храп, доносившийся из соседней комнаты.
– Что это? – покосившись на полуоткрытую дверь, прошептал он.
– Апостол, – махнул рукою Фарук. – Сейчас он безвреден. Бодрствует только Голос. Слушайте.
Он подошел к пульту, присел на вращающийся стул. И тут же заговорил Голос. Голос Апостола.
– Добрый вечер, сэр. Происшествий нет. В двадцать тридцать восемь Эверетт позвонил Сногсби. Разговор семь минут. В двадцать пятьдесят Эверетт позвонил О'Лири. Разговор три минуты. В двадцать один ноль пять Эверетт вышел из дому вместе с Фаруком. Все. Включаю запись первого разговора: Эверетт –
