– Не знаю, – ответила Одри.
Матиас повернулся и сделал знак официанту.
– Вы просили счет? – спросил Антуан.
– Сюда, – замахал рукой клиент с другого края террасы.
Антуан балансировал тремя тарелками, которые уместились на сгибе локтя; он собрал разбросанные приборы и протер стол губкой с удивительной сноровкой. Позади него стояла Софи в ожидании, когда кто- нибудь из клиентов освободит место.
– Кажется, вам нравится ваша работа, – заметила она, усаживаясь.
– Я просто на седьмом небе! – воскликнул сияющий Антуан, протягивая ей меню.
– Ты сказал детям, чтобы они сели ко мне за столик?
– В качестве дежурного блюда можем предложить вам прекрасного лосося на пару. Если позволите дать вам совет, приберегите немного аппетита для десерта, наш крем-карамель незабываем.
И Антуан вернулся в зал.
Матиас рылся в карманах куртки, безуспешно разыскивая бумажник с кредитными картами. Одри успокаивала его: он наверняка забыл бумажник у себя дома. Кстати, она ни разу не видела, чтобы он его доставал, все это время он расплачивался по всем счетам наличными. Но Матиас все равно беспокоился и был ужасно смущен тем, что так получилось.
С момента их знакомства он ни разу не позволил ей заплатить за него, и теперь Одри радовалась, что наконец-то сможет это сделать, ей было даже жаль, что речь идет всего лишь о вафле и нескольких чашках кофе. Она встречала стольких мужчин, которые оплачивали исключительно свою половину счета.
– А ты знала стольких мужчин? – не упустил случая Матиас.
– Избавь меня от своих сомнений, ты случайно не ревнуешь?
– Ни в коей мере, и потом, Антуан все время повторяет, что ревновать – значит отказывать другому в доверии, а это смешно и унизительно.
– Это Антуан тебе говорит или ты Антуану?
– Ну ладно, я немного ревную, – признался он, – но не больше положенного. Если совсем не ревнуешь, значит, ты не очень влюблен.
– У тебя еще много теорий касательно ревности? – насмешливо осведомилась Одри, вставая.
Они пешком прошлись по Портобелло-роуд. Одри держала Матиаса под руку. Для него каждый шаг, который приближал их к автобусной остановке, был шагом к разлуке.
– У меня есть идея, – сказал Матиас. – Давай присядем на эту скамейку, квартал такой красивый, нам ведь много не надо, будем сидеть здесь, и все.
– Хочешь сказать, что мы будем сидеть здесь и не двигаться?
– Именно это я и имел в виду.
– Сколько времени? – уточнила Одри усаживаясь.
– Столько, сколько нам захочется. Поднялся ветер, она зябко поежилась.
– А когда наступит зима' – спросила она.
– Я обниму тебя покрепче.
Одри потянулась к нему, чтобы прошептать на ухо куда лучшее предложение. Если они сейчас побегут и успеют на автобус, который показался вдали, то доберутся до комнаты в Брик-Лэйн максимум за полчаса. Матиас глянул на нее, улыбнулся и снялся с места.
Автобус с империалом подъехал к остановке, Одри поднялась на заднюю площадку, Матиас остался на тротуаре. По его взгляду она все поняла и сделала знак водителю не закрывать двери. Она шагнула обратно на тротуар.
– Знаешь, – призналась она ему на ухо, – вчера это было что угодно, но только не фиаско.
Матиас ничего не ответил, она приложила руку к его щеке и ласково провела по губам.
– До Парижа всего два часа сорок минут, – сказала она.
– Иди, у тебя зуб на зуб не попадает.
Когда автобус покатил по улице, Матиас помахал рукой и подождал, пока Одри не исчезнет.
Он вернулся к скамейке у маленькой площади в Вестбурн-гроув, присел и смотрел, как мимо проходят влюбленные пары. Порывшись в карманах в поисках оставшейся у него мелочи, он обнаружил листок бумаги.
XI
День подходил к концу.
Софи проводила Антуана и детей до дверей дома. Луи хотел, чтобы она помогла ему справиться с домашним заданием, но она объяснила, что у нее тоже есть свои задания.
– Ты не хочешь остаться? – попытался настоять Антуан.
– Нет, пойду домой, я устала.
