— Вы тут ни при чем, — ответила Алиса, — вы же меня не заставляли. Не обижайтесь, но вам придется ужинать одному. Я не могу выносить запах еды, от одного упоминания внутри все переворачивается.
— Тогда не говорите о еде. Я тоже сегодня поголодаю из солидарности. Мне это будет очень полезно. Стаканчик бурбона — и в постель.
— Вы слишком много пьете, Долдри, и пьете без причины.
— Вы сейчас не в том состоянии, чтобы заботиться о моем здоровье. Не сочтите за злорадство, но я сейчас в лучшей форме, чем вы.
— Сегодня — разумеется, но что будет завтра и в последующие дни?
— Лучше вам отдыхать, а не обо мне волноваться. Примите лекарство, поспите подольше, и, если врач не обманул, завтра я буду иметь удовольствие видеть вас здоровой.
— Есть новости от гида?
— Нет еще, — сказал Долдри, — но я жду от него звонка, поэтому должен освободить линию и дать вам поспать.
— Спокойной ночи, Итан.
— Спокойной ночи, Алиса.
Девушка повесила трубку, и ей стало не по себе при мысли, что нужно выключать свет. Она оставила лампу включенной и вскоре уснула. В эту ночь ни один кошмар не потревожил ее сон.
Мастер-парфюмер жил в Джихангире. От его дома, стоявшего на пустыре в верхней части квартала, тянулась бельевая веревка к дому соседа, на ней сушились халаты, штаны, рубахи, подштанники и даже какая-то униформа. Подниматься по мощеной улице в дождь было задачей не из легких: долмуш сделал уже две попытки, и все напрасно. «Шевроле» буксовал, воняло жженой резиной. Водитель, который ни за что на свете не признался бы, что всему виной истертые покрышки, проклинал всех и вся. Зря он согласился, в верхнем Джихангире туристам совершенно не на что смотреть. Долдри, сидевший спереди, положил на сиденье старого «шевроле» банкноту, и шофер замолчал.
Когда они шли по пустырю, Джан держал Алису за руку, «чтобы она не угодила в яму с водой», пояснил он.
Легкая изморось, сеявшаяся на город, промочила бы землю лишь к концу дня, но Джан желал проявить предусмотрительность. Алиса чувствовала себя лучше, хотя и была еще слишком слаба, чтобы по достоинству оценить заботу Джана. Долдри предпочел воздержаться от замечаний.
Они вошли в дом. Комната, где работал парфюмер, была просторной. Под большим самоваром краснели угольки, от их жара пыльные окна мастерской запотели.
Мастер, не понимавший, зачем к нему явились двое англичан из Лондона, хотя и был этим польщен, предложил им чаю со сладостями, пропитанными сиропом.
— Это моя жена печет, — сказал он, и Джан тут же перевел, что у жены парфюмера лучшая выпечка в Джихангире.
Алису подвели к рабочему столу мастера. Он дал ей понюхать несколько своих композиций. Сочетания, над которыми он работал, были яркими, но гармоничными. Хорошо составленные восточные ароматы, хотя и ничего оригинального.
На краю длинного стола стоял сундучок с флаконами, вызвавший любопытство Алисы.
— Можно? — спросила она и взяла склянку с жидкостью странного зеленого цвета.
Джан еще не успел перевести ее просьбу, как мастер выхватил флакон из рук девушки и поставил на место.
— Он говорит, тут ничего интересного, просто опытные образцы, с которыми он забавляется, — сказал Джан. — Такое его развлечение.
— Хотелось бы попробовать эти запахи.
Мастер пожал плечами и согласился. Алиса сняла крышку и была поражена. Она достала полоску бумаги, смочила ее в жидкости и поднесла к носу. Потом поставила флакон, проделала то же самое со вторым, третьим и в изумлении повернулась к Долдри.
— Ну что? — спросил Долдри, до сих пор хранивший молчание.
— Это невероятно, в этом ящике он воссоздал целый лес. Мне бы никогда такое в голову не пришло. Понюхайте сами, — предложила Алиса и макнула очередную бумажку во флакон, — кажется, будто лежишь на земле у корней кедра.
Она положила пробник на стол, взяла другой и, окунув во флакон, помахала им, затем протянула Долдри.
— Здесь запах сосновой смолы, а в другом, — продолжала она, снимая крышку, — запах влажного луга, нотки безвременника вперемешку с папоротником. И вот еще, попробуйте, лесной орех…
— Я не знаю никого, кто захотел бы надушиться орехом, — проворчал Долдри.
— Это не для тела, а для создания атмосферы.
— Вы серьезно думаете, что духи для создания атмосферы будут иметь спрос? И что это вообще такое?
— Подумайте, как приятно ощущать дома природные запахи. Представьте, что мы могли бы распылять у себя в квартире ароматы всех времен года.
— Времен года? — удивился Долдри.
— Продлить осень, когда наступает зима, создать в январе весну с ее цветами, летом брызнуть запахом дождя. В столовой будет пахнуть лимоном, в ванной — апельсиновым цветом. Ненавязчивые ароматы для дома — это неслыханная идея!
— Ну, если вы так говорите, нам нужно подружиться с этим господином, который не меньше меня удивлен вашим восхищением.
Алиса повернулась к Джану.
— Вы не могли бы спросить, как ему удается добиться такой устойчивой ноты кедра? — попросила Алиса, нюхая пробник с палитры ароматов.
— Какой нотки? — переспросил Джан.
— Спросите, что он делает для того, чтобы аромат так долго сохранялся на воздухе?
И пока Джан старательно переводил разговор Алисы с парфюмером, Долдри отошел к окну и стал смотреть на Босфор, воды которого сквозь запотевшие стекла выглядели серыми и мутными. Хотя он и ехал в Стамбул совсем не за этим, но очень возможно, что однажды Алиса принесет ему целое состояние, и, каким бы странным это ни могло показаться, ему это было глубоко безразлично.
Алиса, Джан и Долдри поблагодарили мастера за то, что он посвятил им целое утро. Алиса пообещала в ближайшее время опять его навестить. Она надеялась, что они скоро работать вместе. Парфюмер никогда не думал, что его тайная страсть может когда-нибудь кого-то заинтересовать. Но сегодня он сможет сказать жене, что те вечера, когда он допоздна засиживался в мастерской, те воскресные дни, когда он бродил по холмам, лесам и долинам в поисках трав и цветов, были не прихотью старого дурака, как часто упрекала его жена, а серьезной работой, которая покорила парфюмера из Англии.
— Не то чтобы мне было скучно, — проговорил Долдри, выходя на улицу, — но я со вчерашнего полудня ничего не ел и не отказался бы перекусить.
— Вы довольная этим визитом? — спросил Джан Алису, не обращая внимания на Долдри.
— Я просто счастлива! Парфюмерный орг
— Я восхищен вашей радостью, которая меня радует, — отвечал Джан, в очередной раз покраснев.
— Раз-два, раз-два-три! — сказал Долдри, свернув ладонь трубочкой. — На связи Лондон, вы меня слышите?
— Однако, мисс Алиса, должен вас информировать, что некоторые слова из вашего лексикона от меня ускользают и очень трудны для перевода. Например, я не видел в доме этого человека никакого хорошо пахнущего музыкального инструмента, который был бы похож на пещеру, — продолжал Джан, совершенно
