Телефонный звонок выдернул Долдри из сна об английской деревне и погрузил в тусклый свет, заливавший его гостиничный номер в Стамбуле.
— Боже ты мой! — вздохнул он, поднимаясь.
Потом повернулся к тумбочке и снял трубку:
— Долдри слушает.
— Вы спите?
— Уже нет… ну разве что кошмар продолжается.
— Я вас разбудила? Простите, — извинилась Алиса.
— Я собирался писать картину, которая сделала бы меня величайшим пейзажистом второй половины двадцатого века, и лучше мне было поскорее проснуться. Который час в Стамбуле?
— Почти полдень. Я сама только встала. Мы что, так поздно вернулись?
— Вы правда хотите, чтобы я рассказал вам, чем закончился вечер?
— Я ничего не помню. Не хотите пообедать в порту перед визитом к консулу?
— Глоток свежего воздуха не помешает. Какая там погода? Я еще шторы не открывал.
— Солнце светит вовсю, — ответила Алиса. — Скорей собирайтесь, встретимся в холле.
— Буду вас ждать в баре, мне нужно кофе выпить.
— С чего вы взяли, что первый туда придете?
— Шутить изволите?
Спускаясь по лестнице, Долдри увидел Джана, сидевшего в холле и пристально смотревшего на него.
— Вы давно здесь?
— В восемь часов утра, сами извольте считать, ваше сиятельство.
— Извините, я не знал, что у нас встреча.
— Вполне нормально, чтобы я появлялся на работе с утра. Ваше сиятельство помнит, что заказал мои услуги?
— Вы еще долго меня так называть будете? Что за нелепость?
— Это затем, что я сердит за вас. Я организовал встречу с другим парфюмером, но сейчас уже после полудня…
— Я пойду выпью кофе, а после будем выяснять отношения, — сказал Долдри, уходя прочь от Джана.
— У вас есть какие-то особенные притязания на остаток дня, сиятельство? — крикнул ему вслед Джан.
— Оставьте меня в покое!
Долдри сел у стойки, но невольно следил глазами за Джаном, который ходил взад-вперед по холлу. Тогда он встал и подошел к нему.
— Я не хотел вам грубить. Чтобы загладить свою вину, на сегодня я вас отпускаю. Я все равно собирался повести мисс Алису обедать, а потом у нас встреча в консульстве. Давайте встретимся завтра в какое-нибудь приличное время, ближе к полудню, и отправимся к вашему парфюмеру.
Попрощавшись с Джаном, Долдри вернулся в бар.
Алиса пришла туда через четверть часа.
— Знаю, — сказал Долдри, не дав ей открыть рта, — я пришел раньше, но моей заслуги в этом нет, у вас не было никаких шансов.
— Я опоздала, потому что искала шляпу.
— Ну и как, нашли? — Долдри хитро прищурился.
— Само собой! Как и положено, лежит в шкафу на полочке.
— Надо же, какая удача! Так как насчет обеда на побережье, не передумали?
— Планы меняются. Я пришла за вами, в холле ждет Джан, он предложил прогуляться на Большой базар. Так мило с его стороны! Я просто в восторге, это же моя мечта. Поторапливайтесь, — сказала Алиса. — Жду вас на улице.
— Я тоже рад, — процедил Долдри сквозь зубы, глядя вслед Алисе. — Если повезет, подвернется какой-нибудь укромный уголок, где я придушу этого гида.
Выйдя из трамвая, они направились к северной стороне мечети Баязидов. Путешественники пересекли площадь и свернули на узкую улочку, по обе стороны которой теснились лавочки букинистов и граверов. Они уже час бродили по улицам Большого базара, а Долдри еще не сказал ни слова. Счастливая Алиса с предельным вниманием слушала рассказы Джана.
— Это самый большой и старый крытый рынок в мире, — с гордостью провозгласил гид. — Слово «базар» происходит из арабского. В старые времена его называли Бедестен, потому что «бедес» по-арабски шерсть, а это именно здесь продавали шерсть.
— А я баран, бредущий за пастухом, — пробурчал Долдри.
— Вы что-то сказали, ваше сиятельство? — обернулся Джан к Долдри.
— Вовсе нет, я почтительно слушал вас, дорогой, — отвечал тот.
— Бывший Бедестен находится в центре Большого базара, но теперь там продают старинное оружие, бронзу и очень исключительный фарфор. Изначально он был целиком построен из дерева. Но он, к несчастью, сгорел в начале восемнадцатого века. Это почти целый город, закрытый от неба большими сводами. Вы увидите их, если поднимете голову, вместо того чтоб надуваться, если кое-кому понятно, что я имею в виду! Вы найдете здесь всего, украшения, меха, ковры, предметы искусства, много, конечно, копий, но некоторые экземпляры очень великолепные для экспертного глаза, который сможет выхватывать их из середины…
— Этого огромного бардака, — снова буркнул Долдри.
— Какая муха вас укусила? — возмутилась Алиса. — Он так интересно рассказывает, а вы вечно всем недовольны.
— Вовсе нет, — отвечал Долдри. — Просто я голоден, вот и все.
— Чтобы изведать все эти улочки, вам понадобится два полных дня, — невозмутимо продолжал Джан. — Чтобы облегчить вам гуляние в несколько часов, знайте, что базар делится на части, которые содержатся в замечательно хорошем порядке, как вы можете убеждаться, и в каждой части свой род товаров. Мы даже можем пойти поесть в превосходное место, потому что только там мы найдем еду, способную угодить его сиятельству.
— Странно он вас называет. И заметьте, вам это подходит — сиятельство. Даже забавно, не находите? — шепнула Алиса на ухо Долдри.
— Нет, не очень, но раз вас обоих это так веселит, не буду портить вам удовольствие и не дам ни единого повода заподозрить, будто эта ирония меня задевает.
— Между вами что-то произошло? Вы как кошка с собакой.
— Ничего подобного! — возразил Долдри тоном ученика, которого поставили в угол.
— Все-таки у вас ужасный характер! Джан так старается нам угодить. Если вы уж так проголодались, пойдемте обедать. Я отказываюсь от прогулки, если это вернет вам хорошее настроение.
Долдри пожал плечами и, ускорив шаг, оставил далеко позади Джана и Алису.
Алиса остановилась у магазина музыкальных инструментов, ее внимание привлекла старая медная труба. Она попросила разрешения посмотреть ее поближе.
— Такая же была у Армстронга, — обрадовался торговец. — Уникальный экземпляр, я не умею на ней играть, но один друг попробовал и очень хотел ее купить. Вещь исключительная.
Джан осмотрел трубу и наклонился к Алисе:
— Это дешевка. Если хотите купить хорошую трубу, могу вам показать одно место. Оставьте эту, и идем.
Долдри с раздражением наблюдал, как послушно Алиса следовала за Джаном и внимательно слушала его советы.
