объясняемые главным образом в зависимости от случайности и происшедших событий и которые не будут поддаваться никакому логическому упорядочиванию. 'Все есть потенциальный тотем', — замечают по поводу племен северо-запада Австралии, включающих уже в число своих тотемов такие существа, как 'белый человек' и «моряк», хотя первые контакты с цивилизацией восходят к недавней эпохе (Hemandez).
Некоторые племена Грут Айленда, на востоке Арнемленда, разделены на две фратрии, каждая из которых охватывает шесть кланов. Каждый клан обладает одним или несколькими причудливыми тотемами: ветры, лодка, вода, животные и растительные виды, камни. Тотемы- «ветры» связаны, вероятно, с ежегодными визитами островитян макас- сар, то же относится и к тотему «лодка», как доказывает миф, повествующий об изготовлении лодок людьми макассар на острове Бикертон. Другие тотемы заимствованы от туземцев внутренней части. Наконец, некоторые из тотемов почти отставлены, в то время как другие были введены недавно.
Вследствие этого, заключает автор описываемых наблюдений, было бы неосторожным усматривать в выборе и распределении тотемов усилие по концептуальной организации природного окружения в зависимости от дуальной схемы: 'перечень… скорее происходит от исторически шедшего процесса приращения, чем от какого-либо систематического начинания'. Существуют тотемические песни, вдохновленные знамени- тыми кораблями
В первой главе книги мы несколько раз упоминали о роли эстетического воображения в разработке классификационных систем, о роли уже признанной теоретиками таксономии, которая, как пишет Симпсон, 'есть также искусство' (Simpson, р. 227). Этот аспект проблемы нас вовсе не беспокоит, как раз напротив. Но что же следует думать об исторических факторах? Лингвистам издавна известна эта проблема, и Соссюр с большой ясностью разрешил ее. Сам Соссюр, выдвинувший принцип (который кажется нам сегодня не таким уж бесспорным) произвольного характера лингвистических знаков, допускает, что эта произвольность содержит в себе степени и что знак может быть относительно мотивированным. Это настолько верно, что можно классифицировать языки по относительной мотивированности их знаков: латинское inimicus мотивировано более сильно, чем французское ennemi (в котором не так легко узнается инверсия ami[92]); и в каждом языке знаки не равно мотивированы: французское dix-neuf мотивировано, а французское vingt — нет.[93]
Поскольку слово dix-neuf 'напоминает о терминах, из которых оно составлено, и о других, с ним ассоциированных'. Если бы иррациональный принцип произвольности знака применялся без ограничения, то 'это привело бы к чрезвычайной усложненности, но удается ввести принцип порядка и регулярности в определенных частях массива знаков, в чем проявляется роль относительно мотивированного'. В этом смысле можно говорить, что некоторые языки более
Поэтому для Соссюра язык идет от произвольности к мотивированности(37). Напротив, системы, которые до сих пор нами рассматривались, идут от мотивированности к произвольности: концептуальные схемы (в пределе — простая бинарная оппозиция) постоянно взламываются, чтобы ввести туда взятые откуда-то элементы; и несомненно, что эти добавления часто имеют следствием модификацию системы. Иногда им не удается включиться в схему, и систематический режим оказывается разрегулированным или временно приостановленным.
Эта постоянная битва между историей и системой трагически иллюстрируется примером с 900 туземцами, оставшимися в живых из 30 австралийских племен, перегруппированных как попало в правительственном лагере, включавшем в себя (в 1943 г.) 40 жилищ — надзира- емые дортуары отдельно для мальчиков и девочек, школа, больница, тюрьма, лавки; миссионеры (в отличие от туземцев) могли там насладиться вволю: за четыре месяца прошли друг за другом нонконфор- мисты, пресвитериане, Армия спасения, англикане и римские католики…
Эти факты мы приводим не для полемики, а поскольку они делают совершенно невероятным сохранение традиционных верований и обычаев. Однако первым ответом туземцев на перегруппировку было принятие общей терминологии и правил соответствия для сведения воедино племенных структур, которые по всему задействованному региону имели в основании фратрии и секции. На вопрос о своей секции индивид мог, таким образом, ответить: 'Я такой-то или такая-то на моем диалекте, поэтому здесь я — вунго'.
Распределение тотемических видов по фратриям не кажется произведенным единым образом, что едва ли удивит. Однако больше поражает регулярность и сознание системы, с каким информаторы разрешают каждую проблему. За исключением одного региона, опоссум принадлежит фратрии вутуру. Пресная вода на побережье принадлежит фратрии янгуру, а во внутренней части — фратрии вутуру. Туземцы говорят: 'Почти всегда холодная кожа присуща вутуру, а перья — янгуру'. Из чего выводится, что фратрия вутуру обладает водой, ящерицами, лягушками и т. п., а фратрия янгуру — эму, утками и другими птицами. Но в случае если лягушка помещена во фратрию, альтернативную фратрии опоссума, на помощь призывается и другой оппозиционный принцип: оба животных перемещаются прыжками, и это сходство идет от того, что лягушка — «отец» опоссума; однако в матрилинейном обществе отец и сын принадлежат к противопоставленным фратриям: 'Когда информаторы восстанавливают список тотемов каждой фратрии, они неизменно рассуждают следующим образом: деревья и птицы, устраивающие на них гнезда, принадлежат одной и той же фратрии; деревья, растущие у ручьев или на прудах и болотах, принадлежат той же фратрии, что и вода, рыбы, птицы и водяные растения: 'Ястреб- перепелятник, индюк и все, что летает, действуют сообща. Змея [Python variegatus] ('ковровая змея') и ящерица-варан [Varanus Gould?] ('земляная гоанна') действуют сообща — они вместе путешествовали в давние времена…' (Kelly, р. 465).
Иногда оказывается, что один и тот же вид фигурирует в двух фратриях — так в случае с Python variegatus ('ковровая змея'); но туземцы различают четыре разновидности в соответствии с рисунком чешуи, и эти разновидности попарно разделяются между фратриями. То же самое для разновидностей черепахи. Серый кенгуру — это вутуру, красный — янгуру, но они избегают сражаться друг с другом. Другая туземная группа поделила воду и огонь между природными видами: опоссум, пчела и ящерица-варан (Varanus eremius? 'песчаная гоанна') 'владеют огнем'; Python variegatus ('ковровая змея'), Leipoa ocellata ('кустарниковый индюк'), яшерица и дикобраз 'владеют водой'. Некогда и в самом деле предки данной группы обладали огнем. а люди, жившие в чаще леса, имели воду. Первые присоединились ко вторым, и огонь и вода были поделены. Наконец, у каждого тотема имеется особое родство с породой дерева, ветка которого устанавливается на могилах, соответственно клану покойника. Эму владеет Bursaria sp.? ('самшит'), дикобраз и орел — некоторыми разновидностями акации ('бригалоу'), опоссум — другой акацией (кидьи), Python variegatus ('ковровая змея') — сандалом и ящерица- варан ('песчаная гоанна') — различными Stereulia? ('бутылочное дерево'). В западных группах умерших погребали либо лицом на восток, либо лицом на запад в зависимости от фратрии (L. с. р. 461–466).
Следовательно, хотя социальная организация и была редуцирована к хаосу по причине новых условий существования, навязанных туземцам, и светского и религиозного гнета, которому они подвергаются, спекулятивная установка продолжает существовать. Когда уже невозможно сохранить традиционные интерпретации, разрабатываются другие, которые, как и прежние, вдохновлены мотивациями (в соссюровском смысле) и схемами. Социальные структуры, некогда просто расположенные рядом в пространстве, теперь соотносятся, причем одновременно с животными и растительными классификациями, присущими каждому племени. В соответствии с тем, из какого племени происходят информаторы, они мыслят
