— След! — сказал ей Каримчик.
Она сразу потянула нас в крайний слева дом. Замерла у дверей на втором этаже.
— Будем звонить? — шепотом спросил я.
— Нет, — рассудил Каримчик. — Мы знаем, где он скрылся, а теперь бежим к пограничникам.
Мы выскочили из подъезда и побежали в отряд. Но отряд, оказывается, был далеко. Зато нам почти сразу встретился милиционер. Он выслушал нас и сказал, что мы молодцы. Особенно, когда узнал, что отец у Каримчика — майор и что мы приехали с ним.
— В этом доме? — спросил милиционер.
— В этом, — подтвердили мы.
— Ну, ведите дальше.
Мы повели милиционера к дверям, на которые указала Динга.
Милиционер нажал на звонок. Дверь открыла женщина. Милиционер извинился за беспокойство и спросил, не заходил ли сюда посторонний?
— Нет, — ответила она.
— Вы уверены? — спросил милиционер.
— Конечно.
— Она врет! — не выдержал Каримчик.
— Что значит врет? — возмутилась женщина.
— Ну, вы говорите неправду! — поправился Каримчик.
— Я говорю неправду? — удивилась она.
— Мы сами видели, как к вам заходил посторонний.
— Ну, знаете ли! — всплеснула она руками. — Султан, ты слышишь?
Вопрос относился к кому-то в комнате.
— Слышу! — ответил кто-то сердито. — Сейчас выясним.
На пороге показался наш «Борода». Теперь он был в пижаме и тапочках.
— Так вы говорите, ребята, что сюда заходил посторонний? — Он покосился на женщину.
— Извините, — сказал Каримчик. — Мы перепутали дома.
— Ничего мы не перепутали, — возразил я.
— Перепутали! — упрямо повторил Каримчик.
Выходя из подъезда, мы услышали, как «Борода» недоверчиво спросил у женщины:
— А может быть, к тебе кто-нибудь приходил?
На улице Каримчик сознался:
— Мы эту «Бороду» выследили.
Милиционер хотел рассердиться, но тут Каримчик сказал:
— Жарко!
Динга сразу сняла с него шапку. Милиционер очень удивился и не стал нас ругать.
— Вот это собака! — сказал он.
— А мы шпионов ищем! — признался Каримчик.
— Ладно, — усмехнулся милиционер. — Ищите дальше.
Каримчик стал рассказывать про сына путевого обходчика, о котором даже писали в «Пионерской правде».
— Я знаю другой случай, — сказал милиционер. — Здесь у нас ребята тоже незнакомого человека выследили. И хоть его не сразу поймали, начальник пограничного отряда наградил их именными часами.
— Как не сразу? — стал допытываться Каримчик.
— Сперва он ушел, но след оставил. А потом, когда снова появился на границе, его и опознали.
— Это был шпион? — спросил я.
— Нет, — сказал милиционер. — Он от закона убегал.
— Как от закона?
— Совершил тяжкое преступление перед Родиной. В годы войны полицаем служил у немцев. Партизан вешал. Потом жил где-то в Сибири по чужим документам. Нашли гада. Вот он и решил от возмездия за границу убежать. По закону-то ему расстрел полагался.
— А почему вы у «Бороды» документы не проверили? — вдруг спросил Каримчик.
— Потому что это наш районный прокурор, — ответил милиционер.
Он пошел налево, мы — направо.
Динга несла в зубах шапку.
— Теперь понял, зачем я надел шапку? — спросил Каримчик.
Я сказал, что Динга с таким же успехом могла снять мою кепку.
— Ха! — сказал он. — Так ведь это же твоя кепка. А это — моя шапка.
Я хотел с ним поспорить, но тут он стал рассуждать:
— Чего мы к бороде привязались? Шпион не будет привлекать к себе внимания. Он будет самым обыкновенным.
Я согласился и забыл, о чем хотел спорить.
Было уже поздно, и мы пошли домой.
Потом мы опять подкармливали Дингу, а Танька жадничала. Она даже нарочно съела всю колбасу, нарезанную тоненькими ломтиками. Мы же видели, как она давилась, но ела.
А потом она съела все котлеты. Бабушка сказала, что у Таньки еще никогда не был такой хороший аппетит.
Мы свои котлеты скормили Динге и, хотя не наелись, были довольны.
После ужина Клавдия Васильевна вдруг наложила Динге целую миску мяса и еще чего-то. Мы пожалели о своих котлетах. А Танька сказала, чтобы мы их взяли у Динги обратно.
Тут приехал ефрейтор Алиев. Он рассердился, узнав, что мы брали Дингу с собой в город. Это ему, конечно, Танька наябедничала.
Ефрейтор сказал, что Динга могла сорваться с поводка и кого-нибудь покусать. Мы стали оправдываться, но он и слушать не захотел. Взял Дингу и уехал.
Отца Каримчика в тот день мы так больше и не видели. Он пришел, когда мы уже спали. А ушел опять, когда мы еще не проснулись.
Но мы тоже встали довольно рано и позавтракали без Таньки. На этот раз мы все съели сами, потому что бросать котлеты было некому.
Мы сказали Таниной бабушке, что не знаем, когда вернемся, и пусть нас особенно не ждут к обеду. Клавдия Васильевна предупредила, что на обед будет что-то исключительно вкусное, но что именно — мы не расслышали.
Полдня мы прослонялись зря. Ничего не было выдающегося. А потом вдруг мимо прошел самый обыкновенный мужчина лет двадцати пяти или тридцати.
— Он! — сказал Каримчик. — Ты как думаешь?
— Я не знаю.
— Не знаю! — передразнил он. — А у меня нюх. Понял?.. Пошли.
И мы пошли.
Мужчина шел не спеша. Я был ему за это благодарен. Оказывается, я натер ноги. Особенно давил правый ботинок, и я бы его с удовольствием скинул.
Я так и сказал Каримчику.
Он захихикал:
— А ты правда скинь. И топай в одном ботинке.
Пока мы так говорили, мужчина исчез. Вначале мы растерялись. Потом стали соображать, куда он мог деться. Была бы с нами Динга — другое дело.
Оказывается, мы стояли перед городским парком. Ну, положим, это был не парк, а так — небольшой сад или, лучше сказать, сквер.
Мы, не сговариваясь, двинулись в сквер. В нем было не так много аллеек. Каримчик пошел в одну сторону, я — в другую.
