— А вышку видишь? — спросил Каримчик.
— Какую вышку?
— С пограничником.
— Не вижу, — признался я.
— Значит, это хорошее место.
— Почему?
— Ты хочешь быть следопытом? — спросил он.
— Хочу.
— Вот здесь и будем учиться.
Он зашептал мне свой план на ухо, будто нас могли подслушать.
Я согласился.
Мы это место запомнили и побежали домой.
Танька с нами не разговаривала. После обеда Каримчик заставил меня играть с ней в классики.
— Еще чего не хватало! — гордо сказала она, но тут же стала чертить квадраты.
Я прыгал плохо. Она смеялась. А в это время Каримчик делал свое дело.
Мы дождались вечера и сказали, что пойдем гулять.
— Я с вами, — заявила Танька.
— Мы с девчонками не ходим! — ответил Каримчик.
Танька страшно обиделась и так надулась, что я думал, она сейчас лопнет.
— Чтобы тебе не было скучно, — сказал Каримчик, — в другой раз мы приведем Дингу. Попросим, э э… сержанта Шакирова.
Танька вдруг развеселилась. Я подумал, что Шакиров, наверно, не сержант, а старшина и поправил Каримчика.
Танька даже присела от смеха.
— То есть лейтенант, — сказал я.
— Ой, бабушка! — выдавила сквозь смех Танька.
— А ты знаешь Шакирова? — подозрительно спросил Каримчик.
— Нет, — призналась Танька. — Лейтенанта Шакирова я не знаю.
— Ну и молчи тогда! — отрезал Каримчик. — А его Динга даже шапку снимать умеет.
— Подумаешь! — опять надулась Танька.
— Чучело ты чумичело, — с сожалением сказал ей Каримчик.
— Да чтобы она подавилась — ваша Динга! — окончательно обиделась Танька, и я понял, что она сейчас заплачет.
— Ну, ты… полегче! — заступился за Дингу Каримчик.
— А вот чтобы она подавилась! — упорствовала Танька.
— Это уж не от твоих ли котлет? — спросил он.
Танька показала ему язык и убежала. Каримчик крикнул ей вслед, что если она еще раз покажет язык, то он будет у нее такой же длинный, как у Динги.
Наконец мы вышли на улицу. Каримчик отодвинул от забора только ему известный камень и извлек из своего тайника Танькин портфель. В портфеле лежали старые туфли на высоких каблуках. Каримчик показал их мне.
— Это чьи? — спросил я.
— Танькины, — усмехнулся он.
— Она ходит на высоких каблуках?!
— Ну и чучело же ты! — теперь перепало мне.
Я тоже обиделся и решил, что не буду с ним разговаривать.
Ботинок жал. Я все сильней припадал на правую ногу. На меня стали обращать внимание.
Каримчик совсем рассердился. Он сказал, что эту ногу мне надо отрезать. И одной ноги хватит для для того, чтобы играть в классики.
Мы снова вышли на шоссе. Стемнело. Пограничную вышку уже не было видно.
Вдруг откуда-то вырвался сноп огня. Он был такой яркий, что мы зажмурились.
— Вот черт! — восхитился Каримчик. — Прожекторная установка!
— Что теперь? — спросил я растерянно.
— Что, что! — передразнил он. — Ложись!
Я лег.
Он тоже лег.
Луч прожектора пошарил по земле и, описав дугу, стал удаляться.
Мы побежали.
Было так темно, что я не знал, куда мы бежим. Каримчик бежал, а я за ним.
Вскоре, однако, луч опять стрельнул в нашу сторону. Мы прижались к земле.
Сколько раз мы повторяли этот маневр — не знаю.
Но вот и тропинка, а там — роща.
— Фу! — сказал Каримчик, — Давай отдышимся. Потом он отдышался, а я еще нет. Но он сказал, что пора действовать и достал из портфеля туфли.
— Давай, — сказал он.
— Что давай?
— Надевай туфли.
— Зачем?
— Будешь прокладывать след.
— Какой след?
— Да ты что, с луны свалился?
Мне вдруг стало страшно. Ночь. Рядом граница. А мы одни.
— Пошли домой, — сказал я.
— А след?
— Пошли-и домой!
— Ты что, боишься?
Я на всякий случай промолчал.
— Ну, раз не боишься, — сказал он, — прокладывай след.
— А почему ты взял женские туфли? — вспомнил я.
— Что попалось, то и взял, — ответил он.
Я заупрямился:
— Зачем нам такие следы?
— Как то есть зачем?
— Разве женщины-шпионы бывают?
— А может, это мужчина надел туфли, чтобы сбить всех с толку.
— А мы это разгадаем?
— Конечно.
— Тогда нам обязательно дадут медали?
— Сообразил! — рассмеялся он.
— А если нам дадут часы? — спросил я.
— Почему часы?
— Ну, милиционер говорил, что тем ребятам дали часы.
— Так они нашли просто преступника, а мы — шпиона! За это медаль дают. Как тому мальчику, сыну путевого обходчика.
— А почему ты сам не наденешь туфли? — всё ещё пытался я возражать.
— Ботинки-то ведь у тебя жмут! — сказал он.
Я вздохнул и полез в туфли. Он прислонил портфель к дереву и стал мне помогать.
Никогда не думал, что так трудно идти в туфлях на высоких каблуках. У меня все время подвертывались ноги, и если бы Каримчик меня не поддерживал, то я давно бы упал.
