Она взглянула на него.
– Я рос и воспитывался неподалеку отсюда, – сказал он. – Мои предки имели апартаменты на Парк- авеню и дом в Питсбурге. И... виллу на Палм-Бич...
Он вздохнул, улыбаясь.
– Когда мне стукнуло двадцать один, унаследовал кучу бабок, – сказал он. – Всегда мечтал поселиться именно в этом районе, ну и вот. Пять лет прошло. – Кэй, послушайте... ничего, если я буду вас так называть?
Кивнув, ответила:
– Пожалуйста...
– Не возражаете, если прикрою окно? Боюсь сквозняков.
– Конечно, – ответила она. – И, ради Бога, садитесь, что же это мы стоим?
Он прикрыл створки окна.
Она опустилась на край софы, подобрав под себя ногу.
Он сел на стул, стоявший сбоку от нее. Поддернув брюки на коленях, уселся поудобней – нога на ногу.
Фелис свернулась клубком на подушке, рядом с батареей, расположенной под подоконником. Поглядывала на них зелеными глазами.
– Итак, как уже сказал, – продолжил он начатый разговор, оперевшись локтем на колено, скрестил руки, наклонившись в ее сторону, – поселился я за парком, на шестом этаже. Смотрю: начали сносить старые дома. Два дома убрали, вырыли фундамент, залили бетон. И вдруг я подумал: а почему бы мне не стать владельцем многоквартирного дома, жить в нем, потому что мне было очень хорошо когда-то в доме №1186. Мы там жили, в большом здании. Огромный двор, с шикарным въездом, знаете?
Она кивнула.
– Словом, крупная недвижимость – хорошее вложение средств, правда? Так и Дональд Трамп начинал. – Он улыбнулся. – В общем, распорядился, чтобы мои юристы купили дом. Отказался от идеи продавать квартиры по вполне понятной причине. Представьте, поселяется какой-нибудь развеселый тип – попойки, компашки... И все! И никуда от него не денешься. Я нашел выход из положения. Никто не знает, что я владелец. Никто не бегает ко мне с жалобами, служащие в доме не лижут мне задницу. Простите, ради Бога, за грубое выражение.
– Вы здесь живете постоянно, круглый год?
Он кивнул.
– Моя страсть – компьютеры. Всякие яхты, особняки – это не мое. Конечно, когда-нибудь придется расширяться. Бассейн не исключен, биллиардная и все такое, а пока меня устраивают апартаменты в этом доме. Живу-поживаю тихонько, никого не беспокою.
– Я бы на вашем месте заняла весь верхний этаж, – заметила она, улыбнувшись.
– А зачем? Я же компьютерщик. Днем и ночью у монитора. Поверьте, красоты обозревать некогда, и потом – никто не хочет жить на тринадцатом. Вы будете удивлены, если я скажу, что большинство людей ужасно суеверны.
– Особенно теперь, – сказала она.
Он кивнул:
– Именно! Она сказала:
– Вам это уж совсем ни к чему. Наверное, теперь убавится число желающих поселиться в вашем доме.
Он повел плечами:
– Не думаю, чтобы очень. Со временем сгладится.
Она улыбнулась ему.
– Вы правы, конечно, – сказала она. – Я все-таки пыталась навести справки. Потолковала с миссис Макивой на другой день после нашего с вами разговора.
– Вот как?
– Да. Зациклилась, что ли...
– Стоит ли? Конечно, мне нравится такое упорство. Я его сразу почувствовал. Впрочем, повторяюсь.
Улыбнулись друг другу.
– Хотите что-нибудь выпить? – спросила она.
– С удовольствием. Если можно, джин с тоником.
– А если водки?
– Годится, – бросил он и огляделся. – А у вас много книг. Какие из них вы редактировали?
Она поднялась с места, но задержалась.
– Пит, – сказала, оборачиваясь – Дмитрий сообщил, будто ему было велено проявлять ко мне повышенное внимание после того, как я подписала контракт. Почему, не знаете? – Она смотрела на него.
