гнилых зубов застрявшее мясо. Кирочка деликатно сослалась на необходимость проветриться и вышла в коридор. Ей было противно, муторно. Она не хотела здесь оставаться! За окном сиял розовым светом тихий вечер. Тоска Кирочки усугублялась тревогой и непониманием. Соня не приехала. Кирочка ждала ее весь день, а потом, наступив на дворянскую гордость, выпросила у медсестры разрешение позвонить по казенному аппарату. Но дома Сони не было. Телефон не отвечал…
…Веселый и бодрый, Вася Гайдук динамично пинал дверь Сониной квартиры. Звонить он уже устал, поэтому принялся работать ногами и голосовыми связками. «Соня, открывай!» – орал он на весь подъезд. У Васи было великолепное настроение и два билета в кино. Он намеревался довести подругу-затворницу до ближайшего кинотеатра и славно уничтожить вечер – сначала в мягких креслах кинозала, затем у игровых автоматов и в кафе. Сегодня Василий ходил на консультацию, и преподаватель сказал, что курсовой проект студента Гайдука тянет на пять с плюсом. Но Соня почему-то не открывала. «Смылась. Не дождалась», – разочарованно вздохнул Вася…
А Соня сидела в камере, зареванная и расхристанная. Она плакала уже двенадцать часов и даже немного удивлялась, откуда берутся силы и жидкость для процесса. Но слезы не кончались. Соня вновь и вновь прокручивала в голове сцену ареста, перенесенный позор.
Как назло, в этот день Сонин двор был чрезвычайно многолюден. Дворовые старушки спинным мозгом предчувствовали бесплатное развлечение и стягивались со всей округи, гремя палками и вставными челюстями. Да! Все видели, как Соню грузят в решетчатый «уазик», будто последнюю воровку или алкоголичку. И пройдут годы, а в исторических хрониках двора навсегда сохранится факт пленения «этой симпатичной девочки из третьего подъезда, оказавшейся, вы не поверите, киллершей! А как ловко она конспирировалась! Прикидывалась милочкой…»
– Ну, хватит рыдать! – потребовала соседка, ядреный сорокалетний бабец в блестящем лимонно- розовом спортивном костюме. – За что тебя сюда?
Соседку загрузили в контейнер камеры всего десять минут назад, и ровно столько она терпела Софьины всхлипы.
– Не знаю, – покачала головой Сонечка. – Не представляю.
И правда! Неужели ее упекли в тюрьму из-за медальона и джемпера? Но ведь это смешно!
– Вот и я не знаю, за что меня, – бросила соседка. – Вроде ничего и не натворила. Подружку мою, мы вместе пять лет челночили, кто-то зарезал. А мне в квартиру какой-то гад ее три шубы подбросил. И на меня теперь убийство вешают. Подружку, мол, зарезала и ограбила. А я даже не представляю, откуда эти шубы взялись!
Соня перестала плакать и уставилась на женщину. Ситуация с шубами была аналогична истории с медальоном Инги.
– Но как же вы не заметили, что в квартире появились три чужие шубы?
– Так они что, здоровались? Нет! Лежали себе тихонечко на антресолях, помалкивали. Я и знать не знала, что они там лежат. Слушай, плакса, тут кормят? Есть хочется, невыносимо!
– Пока еще не кормили, – сказала Соня.
Она есть вовсе не хотела. Как можно думать о еде, когда рушится вся жизнь?
Глава 42
Совершенно секретно
Весть об аресте Сони Орешкиной разнеслась по рекламному агентству. С утра все были удивлены Сониным отсутствием. Девушка не отвечала на звонки, а раздраженные ее исчезновением клиенты возмущенно обрывали телефон Кристины. Кристина отправила гонца, и тот вернулся с ужасной вестью – Сонечку увезли в милицейском «уазике».
Адвокат Гольшиц, вызванный для консультации, промокнул лоб бумажным платочком и облегченно вздохнул. Он испугался, что Кристина вновь попросит у него взаймы. Но та лишь поинтересовалась, что означает арест сотрудницы.
– Наверное, что-то нашли против этой вашей… Софьи.
– Роман Артурович, разведайте ситуацию.
– Ах, Кристина Вадимовна, а надо ли? Зачем суетиться, раздражать правоохранительные органы лишними вопросами? Ах, ну я думаю…
– У вас связи. Просто наберите номер и спросите. Вам трудно?
Роман Артурович поправил галстук-бабочку, подвигал плечами под роскошным пиджаком. И достал новый бумажный платочек. Его удивлял тон Кристины, ее интонации. Ее спокойствие и уверенность. Он привык к другой Кристине, а эта, модифицированная, его подавляла.
– Кстати, мой долг.
Кристина потянулась к сейфу, достала пачку денег и небрежно бросила ее на стол перед Гольшицем. Адвокат быстро взял деньги и, убрав пачку под стол, начал украдкой считать купюры.
– Ну что вы там возитесь, Роман Артурович! Не беспокойтесь, я вернула долг сполна. Я ведь обещала.
– Видно, дела у вас идут, – довольно мурлыкнул Гольшиц. По его груди разлилось приятное тепло. Роман Артурович был 1) адвокатом, 2) евреем. Толстая пачка банкнот, зажатая в кулаке, согрела бы его и в сорокаградусный мороз (даже лучше водки).
– Да, мне удалось справиться с ситуацией.
– Вы выбрали верную тактику. Сейчас вы управляете агентством, и успешно. Думаю, теперь никто не посмеет отлучить вас от собственности Аркадия Игоревича. Все это принадлежит вам по праву, Кристина Вадимовна! Я знаю, как к вам относился Аркадий Игоревич, как он обожал вас! И завещание тоже составлено на ваше…
– Все правильно, – презрительно перебила многословного Гольшица Кристина. – Это агентство – мое. И я ни с кем не собираюсь делиться. Будет необходимо – дам взятку. Или найму киллера.
– Ах, ну что вы! – запаниковал Гольшиц.
– Шутка. Но, поверьте, денег у меня хватит и для первого, и для второго. Вы, Роман Артурович, и не представляете, какие суммы проходят через счета моего рекламного агентства.
– Ну, почему же? – снисходительно улыбнулся Гольшиц. – Я все-таки сотрудничал с Аркадием Игоревичем, и приблизительно знаю, какими средствами он заправлял.
– Ну, разве что приблизительно! За три недели я подняла оборот на четверть. И это не предел. Деньги идут валом, Роман Артурович. У меня такое чувство, что все только и мечтают о том, чтобы поделиться с агентством «Кенгуру» своими миллионами! Реклама, дорогой Роман Артурович, – это золотая жила!
– В казино не заглядываете, Кристина Вадимовна?
– Времени нет. Так вы узнаете про Соню?
– Да-да-да-да-да! – рассыпался горохом Роман Артурович. – Сделаю все возможное. Я не отказываюсь от своих обязанностей. Я долгие годы консультировал Аркадия Игоревича. Неужели я брошу вас, божественная Кристина Вадимовна?
Проводив сладкоголосого адвоката, Кристина собрала топ-менеджеров и приказала всем работать, работать, работать.
– Хватит бегать по коридорам с вытаращенными глазами. Я не знаю, что там у вас случилось на озере и куда вы дели моего мужа. Но если Софья виновна – пусть остается в тюрьме. А если нет – мы ее оттуда вытащим. Все. Константин! Пока Орешкина отсутствует, будешь вместо нее…
Кабинет Кристины молниеносно опустел. Сотрудники «Кенгуру» уже чутко улавливали настроение Кристины. Она была справедлива, но требовала беспрекословного подчинения. Остались в прошлом фривольно-демократичные отношения с Аркадием Игоревичем. Новая руководительница вряд ли позволила бы перечить, возражать. Ей, в отличие от мужа, не приходилось орать и топать ногами, чтобы призвать к порядку резвящийся персонал. Приказания Кристины выполнялись мгновенно.
– Кристина Вадимовна, – в дверь кабинета просунулась голова Кости. – Я тут…
Константин, облеченный новыми полномочиями, вернулся и опустился в кресло перед боссом.
– Я насчет Софьи.
Кристина молча смотрела на парня и ждала продолжения. Костя, очевидно, нервничал.
– Вы, наверное, не знаете… Думаю, я должен вас предупредить. Видите ли, Софья, конечно, талантливый чел, классная девчонка. Вы назначили ее руководителем отдела. Наверное, это правильно. Она
