Она подняла горсть бумажной требухи. Да, конфетти было нарезано из пятидесятирублевок, сотенных и даже тысячных купюр!
Маша села на диван. Она не плакала. И не позволила услужливой Брунгильде вылить на нее три литра воды – заботливая фаворитка боялась Машиного обморока и притащила в гостиную целый графин.
Рексик сидел на безопасном расстоянии и искренне сочувствовал хозяйке. Вздыхал, смотрел умными глазами. Он даже не верил, что сам устроил подобное варварство. Как же это, а? Нет, невероятно!
Щенок вновь упал на живот и пополз к Маше, скуля и покряхтывая. Добравшись до ног возлюбленной, Рекс уткнулся мокрым носом в Машины колени и затаился. Он был в отчаянии. Его сердце разрывалось от горя.
Глава 46
Плохая примета
– Какой у вас костюмчик! – восхитился утром следующего дня Ваня, оглядывая капитана Валдаева. – А кому цветы?
– Ты чего это вырядился? – мрачно спросил Здоровякин.
Да, Саша сегодня выглядел шикарно, как олигарх в изгнании. На нем был импозантный костюм, темная рубашка, галстук. Букет, составленный из причудливых цветов и веточек, явно был куплен в салоне, а не у бабки-огородницы.
– Ну, это, – объяснил Валдаев и почему-то смутился.
– Ну что?
– Ольга Валентиновна сегодня должна вернуться. Вот. Думаю проведать.
– А как же Брунгильда?
– Что – Брунгильда! – возмутился Валдаев. – Не надо мне указывать на мое свинское поведение! Я и сам все прекрасно знаю!
Валдаев осмотрел букет, поправил витиеватую соломинку.
– Ты-то чего такой хмурый? А?
– Да… Рекс растрепал пакет с деньгами. Черт.
– И много?
Здоровякин закатил глаза, подсчитывая ущерб.
– Около десяти тысяч долларов изничтожил. Маша продала офис «Поможем!».
– И он их сожрал?!! – закричали Валдаев и Евдокимов.
– Превратил в пыльцу, – вздохнул Илья. – Бо?льшую часть.
– Вы его убили, Илья Кузьмич?
– Кого?
– Рекса?
– Ты что, спятил! – ужаснулся Здоровякин. – Ведь он ребенок! Я же не убил Эдика, когда тот подрисовал мне усы и рога в удостоверении. Хотя это художество мне дорого обошлось.
– Дорого, но не в десять тысяч долларов, – заметил Валдаев. – И что теперь?
– Ничего, – пробубнил Илья. – Новая квартира нам не светит. Еще очень и очень долго. Во-первых, Маше не заплатили гонорар. Во-вторых, Рекс порезвился.
– Не грусти, Илюша! Я опять открою «Поможем!», и мы вмиг заработаем вам на четырехкомнатную.
– Ну да, – кисло выдавил Илья. – Заработаем…
– Почта из Испании! – воскликнул Ваня. Он сидел у компьютера. – Письмо от Валерии Баксановой!
– Читай!
– Сейчас, сейчас. Так. «Здравствуйте, Саша!» А почему она только вас приветствует, товарищ капитан? А как же мы? Ну ладно. «Здравствуйте, Саша. Вчера в нашем телефонном разговоре я была не до конца искренна с вами. Лев не потерял медальон. Он подарил его своей любовнице. Ее зовут Инга Сошенко…»
– Ура!!! – завопил Валдаев. – Что я вам говорил?! Я был прав! Я все точно просчитал!
– Хватит орать. Ваня, читай дальше.
– «…Инга Сошенко. О существовании любовницы я узнала только на похоронах Льва. У этой отвратительной девицы хватило наглости прийти на кладбище. Она подошла ко мне якобы выразить сочувствие, а на самом деле – конечно же! – продемонстрировать золотое украшение. Медальон сверкал у нее на груди, поверх траурного платья. Естественно, она и не попыталась спрятать его, она жаждала продемонстрировать мне подарок Льва. Ненавижу! Надеюсь, Бог накажет эту хамку. Извините, Саша, что ввела вас в заблуждение. Всегда буду рада ответить на ваше письмо, ICQ или звонок! Лера». Ух ты! Как это у вас получается, товарищ капитан? Лера, угу. А всего-то – поговорили с дамочкой по телефону.
– Да просто она от скуки загибается там, в Испании, – объяснил Здоровякин удивительную контактность Валерии Баксановой. – Захотелось женщине пообщаться с соотечественниками.
– Нет, товарищ капитан ее очаровал! – гнул свою линию Ваня.
– Я же говорил вам, что Инга была любовницей Баксанова? Говорил?
– Да, наверное, крепко зацепила его блондинка, раз он подарил ей матушкин медальон, – заметил Илья.
– Так Баксанов ведь старенький был, почти пенсионер, – объяснил Ваня. – Для него молодая, аппетитная блондинка – предел мечтаний.
Валдаев наградил болтливого лейтенанта уничтожающим взглядом. Здоровякин покачал головой. Лев Баксанов погиб в сорок три года. По мнению Ильи и Александра, он был мужчиной в расцвете сил. Но двадцатидвухлетнему Ване представлялся маразматичным старичком.
– А что? – засуетился Ваня. – Я что-то не так сказал?
– Ладно, парни, я пойду, – встал с места Валдаев. – Пока, до вечера.
Но уйти он не успел, так как в кабинете возникла… Агнесса Михайловна Гайдук, сопровождаемая сержантом.
– К вам тут посетительница, товарищ майор, – отрекомендовал сержант. – Принимайте. Едва не снесла ворота, так страстно мечтала с вами встретиться.
– Здравствуйте, Агнесса Михайловна, великолепно выглядите! – поприветствовал знакомую Валдаев. – Но вроде бы похудели? Неужто сели на диету? Вам это вовсе ни к чему!
Дама на самом деле выглядела измученной, осунувшейся.
– Не села, – опровергла домыслы капитана бухгалтерша. – Это я от переживаний. Я каяться пришла… Хочу чистосердечно признаться…
В кабинете повисла мрачная пауза. Мужчины поняли – вот он, момент истины! Они строили догадки, предположения, они бродили в темноте, натыкаясь на стены, они были слепы. А истина, яркая, лучезарная, сверкающая, так и не открылась им. Но сейчас…
Гендиректор промышленной корпорации «Консул» Борис Сергеевич Зельдман последние два месяца пребывал в приподнятом настроении. Его компания находилась в трех шагах от подписания судьбоносного контракта с японскими бизнесменами.
Договор на глобальные и долгосрочные поставки для японских промышленных предприятий являлся сладким куском. Борис Сергеевич надеялся, им удастся урвать этот лакомый кусочек, несмотря на активность конкурентов и неуверенность японцев.
Да, коллеги из Страны восходящего солнца были удивительно пугливы. Они тщательно взвешивали любой, самый незначительный факт, они обращали внимание на все нюансы. Борис Сергеевич не знал, был ли причиной подобного поведения отрицательный опыт взаимодействия с российскими бизнесменами. Или осторожность японцев объяснялась сугубо их менталитетом?
Так или иначе, долгие и трудные переговоры близились к удачному концу. Борис Сергеевич уже представлял, как ставит размашистую подпись на документах…
Радостная взвинченность гендиректора не угасала даже под напором разнообразных бытовых пакостей. В последние дни с Борисом Сергеевичем творились вещи, способные любому отравить настроение.
С непонятной настойчивостью, например, он два утра подряд резался бритвой – словно сдавал минимум на звание Джека Потрошителя. Вчера его капитально уделала птичка. Не поленилась, сволочь, пролететь лишний квартал, выискивая объект в костюме от Армани. Так, дальше. Секретарша, взволнованно суетившаяся вокруг японских гостей, уронила на Бориса Сергеевича поднос с кофейником, молочником и
