пригодится. Ничего, выкручусь, не первый раз попадаю в переделку. Отобьюсь, отстреляюсь. Если надо – лягу на грунт. А потом начну подниматься.
Я увидела, как Нонна, словно многотонная субмарина, плавно движется вверх, навстречу лучам солнца, сияющим в мутной пелене океана…
Непотопляемая!
Удастся ли ей выплыть на этот раз?
– А что за фотки? – спросила Нонна, взяв в руки снимки, добытые инструктором в редакции журнала, и начала перебирать их. – Здесь ты… а рядом Холмогоров… Помню, помню… На сколько миллионов этот красавчик облегчил городскую казну? Где он сейчас? Все еще скрывается?
Я пожала плечами.
Откуда мне знать?
– Значит, это те фотографии, из-за которых Никита на тебя обиделся… Странно, вроде бы вполне приличные. А, Юль?
– Да, эти приличные. Но в журнале были напечатаны не они, а вариации на тему.
Я выложила на стол гадкий журнальчик, раскрыла его, дав Нонне возможность убедиться, насколько разительны отличия.
– Хм… – задумалась подруга. – Вот она – сила печатного слова! Вернее, в нашем случае не слова, а изображения! Стоит взглянуть сюда, – Нонна постучала согнутым пальцем по странице, – и думаешь: а Юлька вовсе не та барышня, за которую пытается себя выдать! Я сто лет тебя знаю. Ты, можно сказать, скромница. Тихий ангел. Но здесь, в журнале, выглядишь озабоченной нимфоманкой.
– Я и сама поверила.
– Так это все ложь?
– Нонна, ты совсем дура, что ли?! – рассердилась я (тихий ангел). – Вот же, показываю тебе настоящие снимки! Вот они! А над этими, фривольными, потрудился фоторедактор!
– А зачем?
– Установка у них такая – везде искать и находить клубничку, пошлость.
Нонна поморщилась:
– Да, неприятно. Но и тебе, юная развратница, хороший урок – не становись объектом вожделения папарацци.
– Постараюсь.
– А как ты раздобыла настоящие фотографии?
Я рассказала Нонне о визите в редакцию журнала.
– Матвей – молодчина! Правильно действует. Жаль, ты не позволила парню превратить в руины мерзкое убежище папарацци.
– Нас бы скрутили охранники. И тогда моя рожа появилась бы не в светской хронике, а в вечерних новостях. Вооруженное нападение на редакцию журнала! Свобода печати под угрозой! Представь картину – охранник уронил на меня Матвея, мы лежим на полу под дулами автоматов, смирно, как голубки. И именно этот волнующий кадр попался бы на глаза Никите, когда он вечером переключал бы каналы телевизора. Я удивительно удачлива, когда речь идет о материалах, меня компрометирующих.
– У тебя богатое воображение. В этом все дело.
– Но согласись, эти снимки были напечатаны, вот они, в журнале, я их не выдумала. И они испортили мне жизнь.
– Ты могла бы все объяснить Никите.
– Я боялась, что не сумею. Я чувствовала себя ужасно виноватой. И потом, ты же сама посоветовала мне не оправдываться!
– Я?
– Да, ты!
– М-м-м… Конечно, оправдываться – это унизительно. Но внятно разъяснить Никите ситуацию было просто необходимо, – вывернулась Нонна. – А ты предпочла вовсе не разговаривать. Промолчала. Исправь ситуацию прямо сейчас. Поехали – покажем ему настоящие фотографии!
– Матвей мне тоже это предлагал, – вздохнула я.
– И?..
– Неудачная идея.
Нонна резко встала.
– Быстро одевайся, – приказала она. – Мы едем к Никите. Ты знаешь, где он теперь живет? Надеюсь, не у своей расфуфыренной мамочки? Нет, сначала тебе надо подкрасить физиономию. Ты бледная.
– Никуда я не поеду.
– Мы должны показать ему настоящие снимки.
– Угу. Столько месяцев спустя.
– Но ты же только сейчас их раздобыла. Надо доказать Никите, что ты ни в чем не виновата.
– Давай уж сразу сделаем мне операцию по восстановлению девственности, – раздраженно произнесла я. – Ви-но-ва-та! Я виновата, ты прекрасно знаешь. Вспомни, меня же электричеством пронзало насквозь, когда я говорила о Холмогорове.
– Разговоры не в счет. До секса не дошло – и ладно. Да какой там секс! Даже и не целовались!
– Нет.
– Вот! Фантазии не в счет. Мало ли кто чего нафантазирует! Но ты, как обычно, все усложняешь. Встала, оделась. Едем к Никите.
– Я и адреса не знаю. И вообще… Не хочу выглядеть жалкой… Что, буду канючить: милый, посмотри, пожалуйста, фотографии подделаны, вот тут и тут, ты видишь, мы вовсе не обнимались с Холмогоровым, я хорошая девочка… Бред!
– Знаешь, Юля, – гневно сверкнула глазами Нонна, – я тебя, конечно, люблю. Но устаю от тебя капитально! Нельзя быть такой сложной и нудной. Проще надо быть! Легче смотреть на вещи.
– Завтра попытаюсь начать новую жизнь, – покладисто ответила я.
– Ну-ну, попытайся.
Глава 16
Страдания свекрови
Утро. Новый день – словно необработанный алмаз в моих руках, настоящая драгоценность. Один-единственный день моей жизни, и он никогда не повторится… Как я им распоряжусь? Растрачу на пустые переживания, тоску, вздорные мысли? Или превращу в сияющий бриллиант, наполнив ожиданием чуда, энергией и радостью? Пусть поводов для радости у меня сейчас немного, но вдруг я их просто не замечаю?
– Слушай, забери Мишутку от мамы, – попросила я Еву, столкнувшись с ней на лестнице. – Как я соскучилась по твоему сладкому детенышу!
– Не поверишь, но я тоже, – ответила Ева. – Наверное, скоро заберу. Мама втянулась, вошла в образ. Теперь не отдает внука.
– Наверное, поняла, какой кайф быть бабушкой аппетитного, веселого младенца.
– Точно. Надеюсь, и я сама когда-нибудь все же узнаю, какой кайф быть матерью, – грустно добавила Ева.
Что и говорить, пока она не сплавила ребенка маме, она удачно пристраивала его или мне, или наемным нянькам – это мы кормили ангела фруктовым пюре и выгуливали в коляске. А сама Ева занималась бизнесом, лишая себя массы чудесных ощущений.
– Сегодня выезжаю с инструктором на трассу, – страшным голосом сообщила я. – Будем летать. С чудовищной скоростью!
– О, так это же классно! – оживилась Ева. – Люблю погонять. Жаль, из моей малютки много не выжмешь, двести попробовала – супердрайв! Да и наши ужасные дороги не позволяют так развлекаться. Пять минут удовольствия – и пора тормозить. Ноготочки в порядке? – Ева взяла мою руку и проинспектировала ее. – Молодец, не испортила еще. Чао, я побежала на работу. Обещаю, Мишутку скоро верну.
Я еще три минуты тупо стояла на лестнице, переваривая информацию.
