– Юля, вот и наш дом! Добро пожаловать!
Мы зашли в подъезд аккуратной панельной трёхэтажки. Валя и брат жили в двухкомнатной квартире, вылизанной до зеркального блеска. На полу не было ни пылинки, игрушечные машинки стояли по линеечке, в сверкающие окна стучались ветви деревьев… Я тут же вспомнила о генеральной уборке в квартире свекрови. Вероятно, подобный экзерсис Валя устраивает ежедневно.
Я сразу увидела картины. Они висели на стенах – акварели, графика, пейзажи маслом… Чёткие и расплывчатые, яркие и туманные, прямолинейные и загадочные, чарующие и отталкивающие… У автора, конечно, ещё не сформировался неповторимый стиль (а многим художникам на это не хватает всей жизни), но совершенно ясно было одно: всё это рисовалось талантливой рукой.
– Ва-лен-ти-на! – ахнула я, закружившись по комнате и лихорадочно всматриваясь то в одну, то в другую картину. – Ты… Ты… Неужели это всё ты рисовала?!
– Ну, а кто же ещё? – удивился чудо-ребёнок. – Чай пить будете?
– Давай-ка на «ты», хорошо? А то я чувствую себя старой тёткой рядом с тобой.
– Давайте, я согласна! – обрадовалась Валя. – Ты, Юля, совсем на тётку не похожа. Скорее – на студентку…
– Спасибо. Но когда же ты успеваешь рисовать?
– Да, сейчас-то поменьше рисую. Настроения нет. И сил нет. Ну и опять же купить ничего не могу – краски, бумагу, кисти, холсты… Скоро забуду, как раньше рисовала. Надо работать, работать, работать…
– Тебе надо не работать, а учиться, – сказала я. – Куда бы ты хотела поступить? Ведь есть мечта?
– Ещё бы! Поехала бы к вам в город и поступила в архитектурно-художественную академию. Между прочим, она занимает третье место в рейтинге художественных вузов.
– Серьёзно? Не знала!
– Правда. Но что об этом говорить! У меня Костик на руках, я его вырастить должна, а не о своих мечтах думать. Буду работать. Поскорее бы восемнадцать исполнилось, получше бы место нашла… А рисование… Ладно, потом когда-нибудь.
– Нет, учиться надо сейчас, – пробормотала я.
Потом, когда долгие годы пройдут в борьбе за выживание, у Вали огрубеет душа, она будет иначе смотреть на мир и вовсе перестанет рисовать. Ей будет не до того. Сколько бы ни говорили, что труд облагораживает человека, но ежедневная непосильная пахота за копейки способна загубить любую душу.
Я мысленно попыталась прикинуть, какой суммой располагаю. Ничего не получилось. Кто-то, вероятно, всегда точно знает, сколько денег у него лежит в кошельке, но для меня это обычно загадка. Я думаю об одной сумме, точно припоминая, что неделю назад получала зарплату в информационном агентстве или гонорар в глянцевом журнале, однако в сумке почему-то обнаруживаю всего лишь две мятые сотни.
Из-за проклятого финансового кризиса заработки катастрофически упали. И меня не покидает смутное подозрение, что цены выросли как минимум вдвое (но это, конечно, мои глупые фантазии – ведь правительству удаётся удерживать инфляцию на потрясающе низком уровне! Сердечное ему за это спасибо!).
– Так, начнём действовать постепенно. Но неотвратимо. Валя, сколько ты получаешь в магазине, где подрабатываешь уборщицей?
– Триста рублей в неделю.
Это Африка. Зимбабве, например. Нищая голодающая страна, где горсточка крупы и глоток чистой воды – великая ценность. И Россия недалеко ушла от Зимбабве, если за неделю работы человек получает триста рублей.
– Уволься оттуда.
– Нет! – испугалась Валя. – Отличная работа, не бей лежачего. Я забегаю к ним утром и вечером, быстренько драю пол, вытираю пыль с полок, в подсобке приберу, товар помогу принять, когда надо – мою витрины, окна…
– Всего-то! – возмутилась я.
– Юля! Это занимает у меня совсем немного времени! И я благодарна, что мне дают возможность подработать.
– Тебе надо сдавать ЕГЭ и готовиться к поступлению в вуз, а не отмывать в магазине туберкулёзные плевки с пола.
Валино лицо исказилось, как от боли, в глазах появились слёзы. Я поняла: попала в самую точку. Да, она подрабатывает уборщицей, но это не та работа, от которой получают удовольствие… Наверняка к ней постоянно цепляются посетители – например, подвыпившие мужики. Трудно оставить без комментария голубоглазую блондинку, орудующую шваброй… И уж точно Валя боится столкнуться в магазине с одноклассниками – они зайдут за жвачкой и пепси-колой именно в тот момент, когда она, растрёпанная, будет выжимать над ведром грязную тряпку.
– Валя, послушай, у меня созрел план в отношении тебя. Триста в неделю – это… м-м-м… тысяча двести в месяц, – не очень оперативно, но всё же сосчитала я. – Вот, держи. Я тебе их даю, словно ты уже отработала целый месяц.
Валентина отшатнулась в сторону, быстро спрятала руки за спину и замотала головой.
– Не возьму! – заявила она. – Юля, что ты мне деньги суёшь! Я не попрошайка.
– Ты – ребёнок, попавший в тяжёлую ситуацию. Кто-то обязан тебе помочь. Для начала давай избавимся от магазина. Пообещай, что уволишься оттуда. Дай честное слово. А эти деньги будешь получать от меня.
– Да я с радостью, – горько улыбнулась Валентина, – не много-то счастья в грязи копошиться… Но тебе, Юля, зачем это надо?
– Надо, – твёрдо ответила я.
Как говорит Марго, меня хлебом не корми, дай поупражняться в альтруизме.
– Выбери самые лучшие рисунки. Возьму их с собой и покажу профессионалу.
– Да? А зачем?
– Ты же хочешь поступить в академию. Прикинем, каковы твои шансы попасть на бюджетное место.
– Мои шансы равны нулю. Я не смогу снимать квартиру в городе, содержать себя и брата и одновременно учиться в вузе.
– Что-нибудь придумаем. Бери деньги и давай рисунки.
Районное отделение социальной защиты я нашла с третьей попытки. Два раза, руководствуясь наставлениями местных жителей, сворачивала не в тот переулок и не к тому дому. Отделение соцзащиты располагалось в жёлтом двухэтажном бараке пятидесятых годов. Дощатый пол, затянутый дырявым линолеумом, пружинил под ногами, на стенах потрескалась краска…
В тесном коридоре толпилась очередь. Я отправилась прямиком к начальству. За годы, проведённые в ипостаси журналиста, привыкла везде внедряться с наглой рожей – в любую контору, на любое, самое помпезное, мероприятие…
– А вы, собственно, кто? – поинтересовалась начальница соцзащиты и задумчиво открыла удостоверение с буквами «Пресса». У неё был крошечный кабинет, заваленный папками с документами. – Газета «Уральская звезда»… И какими судьбами, Юлия Андреевна, вы к нам, в этакую глушь?
– Меня очень волнует судьба Валентины и Константина Куликовых, проживающих по адресу улица
