– Что? – выдохнула я.
– В пять утра на выезде из города. Он куда-то ехал на мотоцикле.
– Мотоциклистов постоянно сбивают, – сказал кто-то из коллег.
– Но не в пять же утра! – возразил другой сотрудник. – Наверняка дорога была абсолютно пустой.
– Тут явно не обошлось без вмешательства Богдана Гынды!
– Он же в тюрьме.
– Ну и что.
– Постойте! На днях Полыхаев выложил небольшую заметку в Интернете о бюджетных миллионах, истраченных областной администрацией на покупку «БМВ». Возможно, кто-то испугался, что он продолжит расследование этого дела.
– Так или иначе, а мужика укокошили.
– Довыступался.
– Кстати, Юля, информация о Полыхаеве опубликована на сайте информагентства, где ты подрабатываешь, – сказала выпускающий редактор.
– Юлия Андреевна, вы подрабатываете в информационном агентстве? – скорчив недовольную мину, осведомился главный.
Я сидела в прострации, уставившись в одну точку. Обрывки редакционных разговоров пробивались к сознанию сквозь ватную подушку…
Глава 29
Макияж для зомби
В семь утра помчалась в аэропорт – встречать драгоценную свекровь. Я вообще-то надеялась, что Никита вернётся из командировки раньше, чем Ланочка – из увеселительной поездки, и сын сможет самолично встретить мать.
Букет приобрела накануне, рискуя напороться на обвинение в его несвежести. Однако где бы я искала в семь утра розы? А эти ничего, выглядели довольно бодренько, когда вручала их Ланочке…
– Юля, ах, здравствуй! Как я рада! Какие цветы! Ах! – защебетала Никитина мама, едва появившись из стеклянных дверей и обнимая меня.
Я чмокнула её в благоухающую щёчку – даже после длительного авиаперелёта свекровь выглядела преотлично. Понимая, что месяцы её отсутствия были для меня отпуском, и теперь моя жизнь обязательно изменится, я всё-таки поддалась магии места (аэропорт, самолёты, пассажиры) и ощутила радостный спазм в груди.
– Поездка была феерической! Не сравнить с предыдущей, – поделилась свекровь.
Когда она в прошлый раз покоряла Лондон, у неё разболелся зуб, на улице вырвали сумочку, а на обратном пути потеряли багаж. Девять человек из десяти, обретя подобный опыт, сказали бы «сдалась мне эта Англия!» и больше ни ногой на туманный Альбион. Но свекровь, смелая женщина, передохнув, поехала исправлять впечатление. И ей это удалось. Она сияла, пока мы мчались из аэропорта домой, и, рассказывая о поездке, два миллиона триста тысяч раз произнесла «ах!».
– Привезла тебе очень много одежды.
– Мне?! – изумилась я.
– Тебе. Невероятно много.
Да, машину буквально перекосило, когда мы впихнули в багажник все Ланочкины чемоданы. Но я даже и представить не могла, что часть груза приходится на мою долю. Сердце тут же сжалось от благодарности, дыхание сбилось.
– Не скрою, твой стиль всегда меня коробил. Вернее – полное отсутствие стиля, – поджала губы свекровь. – Вот и сейчас… Ну что ты напялила?
Я посмотрела вниз, проверяя, не вышла ли из квартиры в одном лифчике или в непарных туфлях. После той ночи, что была у меня сегодня, – запросто! Но на улице ужасно холодно, фокус с лифчиком не прошёл бы…
– Куртка. Джинсы, – пояснила я.
– Всё какое-то девчачье… Совсем тебе не идёт.
Вот те на! А я-то гордилась этой курткой и джинсами и чувствовала себя в них крутой и динамичной!
– Но я, наконец, решила исправить ситуацию, – довольно сообщила свекровь. – Тем более представился удачный случай. Знаешь, там всё так дёшево по сравнению с нашими ценами!
– Неужели? Трудно поверить!
– И тем не менее. Ты же видела, сколько всего я купила.
– О, да!
Чуть не надорвалась, перетаскивая чемоданы.
– Юля, я должна спросить… У тебя всё в порядке? Ты выглядишь просто ужасно! – деликатно заметила Ланочка.
Всю ночь терзала себя, размышляя о смерти Фёдора Полыхаева, славного бородача, завалившего Богдана Гынду и познакомившего меня с сыром-косичкой… Позвонил Никита, но я не стала с ним разговаривать, сославшись на необходимость хорошо выспаться. И положила трубку. Иначе обязательно выплеснула б на него свою боль и переживания. Никита, без сомнения, выслушал бы и успокоил, потратив на это пару часов. Но я и так слишком часто стала использовать любимого мужчину в качестве коллектора, куда сливались мои жалобы, стоны, отрицательные эмоции. Для этой цели лучше нанимать психотерапевта (если есть деньги, конечно). Или вываливать всё на подруг (пока они не начнут от тебя прятаться). Да, мне есть, на что пожаловаться, я давно превратилась в бесперебойный источник проблем, со мной всё время что-то происходит. А отношения с Никитой хочется уберечь от подобных испытаний. Поэтому не стала грузить милого друга, ему хватает забот с открытием белорусского филиала…
Ночью искала информацию в Интернете, читала комментарии… Ни у кого не возникало сомнений, что гибель журналиста была не случайна. Куда он ехал в пять утра на мотоцикле? Кто его сбил? Всё это явно кем-то организовано…
Но за что поплатился Фёдор? За публикацию о Богдане? Или кому-то не понравилась его бурная заинтересованность делом о двадцати пяти миллионах бюджетных рублей, истраченных на покупку машин? В обоих случаях затрагивались интересы людей, способных при желании стереть в порошок не одного- единственного правдоискателя, а целый полк неугодных журналистов.
В случае, если Федю убили за публикацию о Богдане, вина за его смерть лежит на мне. Я подставила Фёдора, отдав ему компромат. Знала, что он обязательно воспользуется попавшими к нему в руки документами. И сразу превратится в мишень.
Я же предлагала ему спрятаться на время! Почему он меня не послушал! Куда его понесло в пять утра на мотоцикле?!
Ночь выдалась ужасной. Само собой – бессонной. Я даже и не пыталась ложиться: стоило закрыть
