любви заставляло ее кровь возбужденно метаться по венам. В каких-то пяти метрах от нее, за стеной дома, сидел у компьютера художник – своенравный, непонятный. И это грело Настю даже больше, чем энергичные упражнения с лопатой.
– Здрасте! – крикнул кто-то у ворот.
Парень в милицейской куртке и ушанке с кокардой с интересом наблюдал за Настей сквозь ажурную решетку. Он тоже раскраснелся, поскрипывал снежком и выпускал клубы пара, как дракон.
– Здравствуйте, – удивилась дворничиха посетителю в форме. – Вы к нам?
– Лейтенант Воробьев из Саманкульского РОВД, – представился парень. – Вот, мимо проходил. Сергей.
– Анастасия. Очень приятно.
Настя задумалась. От поселка поляну отделяли три километра. И если дом Атаманова для лейтенанта – всего лишь перевалочный пункт, то сколько же километров он собрался протопать по морозу? И куда, вообще, он держит путь? Дальше – только горы…
– Вы пешком? – уточнила Настя.
– Угу, – радостно кивнул милиционер. – Решил художника проведать.
– А-а… Заходите.
– Да не стоит. Вы мне сами скажите, как дела, то-се. Все нормально? Бандиты какие-нибудь не беспокоят?
– Не-ет… А что, должны?
– Лучше не надо. Вы-то ему кем будете?
– Я подруга, – гордо заявила Настя. (Как-никак, Атаманов раз двадцать поцеловал ее в нос, щеку и шею. И даже три раза – в губы. Естественно, теперь она приходится художнику подругой. Пусть он пока думает иначе, но все равно.)
– Понятненько. Подруга. И давно?
– Давно подруга?
– Нет. Давно ли здесь проживаете?
– А что – нельзя?
– Да почему же… На здоровье…
Лейтенант Воробьев пристально вглядывался в Настино лицо. «Я ему понравилась, – поняла Настя. – Любуется… Конечно, я сейчас, наверное, как наливное яблочко!»
– Пьет?
– Кто?
– Ваш друг Атаманов.
– Вовсе нет! – обиделась Настя. – Что вы о нем как о каком-то алкоголике спрашиваете?
– Ну… Не обижает вас?
– Нет! И хватит вмешиваться в нашу личную жизнь!
– Да я так, по службе, – виновато улыбнулся лейтенант, и Настя сразу раскаялась.
«Фу, какая я грубиянка!» – подумала она.
– На гору не лазили? – Милиционер кивнул в сторону горы, возвышавшейся прямо за домом.
– Нет.
– И не надо.
– А почему? С вершины, говорят, открывается чудесный вид на озеро.
– Да нужен вам этот вид? Вы картины Атаманова рассматривайте, и достаточно. У нас с этой горы несколько человек улетело. Поэтому я и беспокоюсь.
– Я не улечу, – пообещала Настя.
«Какой милый лейтенант! Протопал три километра пешком, чтобы оградить меня от опасности! А говорят – коррупция, оборотни в погонах… Да, наверное… Но и нормальные, честные парни в милиции тоже работают!»
– В поселок ездите, в город? – продолжал допрашивать Воробьев.
– Да, за продуктами.
– А на чем?
– У меня машина.
– Хорошо водите?
– Конечно, – без промедления ответила Настя. (Она и не вспомнила о том, как много раз долбила «нексию» о посторонние предметы, встречавшиеся ей на пути не иначе как по недоразумению, – столбы, бордюры, другие машины. По ее мнению, водила она классно.)
– Когда опять поедете в город, будьте осторожны на Западном шоссе. Знаете тот поворот?
– Да, знаю.
– Там постоянно кто-то разбивается.
– Да, я слышала.
– Вы помедленнее, повнимательнее…
– Да, спасибо. Вы очень заботливы, Сережа.
Лейтенант смутился. Ему было приятно услышать ласковое
– Я вам напишу телефон. Звоните, если что.
– Зачем? – удивилась Настя.
– Нет, возьмите, – настойчиво попросил лейтенант. – Здесь все может случиться.
Он сделал упор на слове «здесь».
– Что здесь может случиться? – заволновалась Настя. И в одно мгновение вдруг вспомнила о странных взглядах, посылаемых ей вслед жителями поселка. – А?
– Мало ли. Вы тогда сразу звоните мне. И это…
– Что?
– С Атамановым поосторожнее…
– Почему?
– Ну… Художник все-таки… Богема. А они все ненормальные…
– Знаете, у вас, безусловно, сформировалось ошибочное и предвзятое мнение об Андрее! – холодно заметила Настя.
– Ладно, побегу. Замерз, – признался Воробьев. – До свидания, Анастасия Николаевна!
«Анастасия Николаевна! – поразилась Настя. – Разве я назвала ему полное имя? Вроде нет… Откуда он… И что это за намеки насчет ненормальности Атаманова?..»
На крыльце появился властитель дум местного населения в целом и Анастасии – в частности. Выглядел расхристанно – небритая рожа, спутанные волосы.
Он необыкновенный!
На Атаманове были рваные джинсы, тонкий джемпер и сланцы на босу ногу. Самое то для прогулок по февральскому морозцу.
– Оп-па! – вскричал он и почесал живот, просунув руку под джемпер. – Прелестное дитя, ты убрала весь снег!
– А надо было оставить тебе пару тонн?
– Устала, наверное?
– Да не очень, – соврала Настя.
– Полезли на гору, – предложил вдруг Атаманов. – У меня пленэр[10] .
– Какой пленэр? – изумилась Настя. – Мороз пятнадцать градусов!
– Ну просто прогуляемся. Согласна? Это нетрудно, не бойся. Там фантастический вид!
– Ура! – сказала Настя. – Полезли. Ты прямо так или наденешь что-нибудь?..
Подъем на вершину занял минут десять – они карабкались вверх по склону, цепляясь за стволы сосен.
И вот перед ними открылась великолепная картина – внизу, блестя на солнце снегом, лежало озеро, а вокруг громоздились красноватые стены гор.
