Орыся.
– Слишком приятные воспоминания. И поэтому очень грустно вновь оказаться там.
Но в этот вечер ресторан «Анна» был заполнен до отказа. Народ справлял старый Новый год. Леонид побывал на вершине блаженства, так как вся публика заметила его эффектное появление в обнимку с двумя ослепительными красотками. Для них с трудом нашли место в самом углу зала. Очень приветливый официант сразу же принес бутылку шампанского «в честь праздника, за счет ресторана».
– Сегодня у нас необычно много посетителей, – как бы извиняясь, сказал он. – Надеюсь, это не помешает вам насладиться вечером.
– Катерина, встряхнись, – сказала Орыся, нагибаясь к уху подруги. – Не улетай на крыльях нежных воспоминаний, оставайся с нами. Повторяй: «пройденный этап»!
– Да, – очнулась Катя. – Ты права. Пройденный этап. Буду веселиться.
И они повеселились от души. Меню было отличным, на десерт – торт со свежей черешней. Леонид танцевал танго поочередно с Орысей и Катериной, его энергии хватало также и на дам из-за соседних столиков. От шампанского у девушек кружилась голова, несколько раз они выскакивали на улицу поиграть в снежки.
Около двух часов ночи они вышли из ресторана и в нерешительности застыли около автомобиля. Все трое тупо осматривали машину, словно видели ее впервые.
Девочки не могли стоять ровно, они подпирали с обоих боков Леонида, а он тяжело висел на их плечах.
– Главный вопрос. Кто будет вести? – с трудом выговорил Леонид. – Вести иль не вести, вот в чем вопрос.
– Катерина пьяная в стельку, – скептически заметила Орыся. – Значит, снова я.
Они еще немного постояли.
– Поедем тихонечко. Ти-хо-неч-ко. И не по проспекту, а партизанскими тропами, с выключенными фарами... – вымолвил Леня и бессильно уронил голову на грудь.
– Тропы – это стилистические средства языка, – заплетающимся языком произнесла Катя, – синекдоха, эпифора...
– Угу, – кивнула Орыся, – а еще – тропы. По ним партизаны ходят с автоматами. На цыпочках. – Она глупо хихикнула и качнулась. – Я сажусь за руль!
Через четыре километра, на которых Орыся выжимала из автомобиля максимально возможную скорость («Отстаньте от меня!! – кричала она, нетерпеливо дергая плечом. – Я еду очень тихо, отвяжитесь!!»), их остановил гаишник.
Орыся дала задний ход, едва не придавила доблестного постового, вышла из автомобиля, стекла которого запотели до нулевой видимости, прекрасная, растрепанная, в шубе нараспашку, в декольтированном платье и сверкающих поддельных бриллиантах, прислонилась к боку «Вольво» и застыла с пьяной, счастливой улыбкой на губах. Гаишник заглянул внутрь, увидел Леонида, обхватившего голову руками и с горестным мычанием пытающегося пробить ею бардачок, и Катерину на заднем сиденье – тоже полуголую и в мехах.
– Только не надо совершать необдуманных поступков, командир! – застонал Леня. – Мы просто справляли Новый год! Посмотри, какие девочки! Пойми меня правильно, друг!
Гаишник открыл заднюю дверцу и впихнул туда улыбающуюся Орысю. А сам сел за руль.
– Какой хороший милиционер нам попался, – говорила Катерина, облаченная в Орысину пижаму, лежа на Орысиной кровати. – Довез нас до дому и даже штрафа не взял! Как сладко засыпать после шампанского...
– Наивная ты, Катя! Видела бы, какую пачку денег сунул ему Ленька! Вот так все доллары и разлетаются по чужим карманам... – пробормотала Орыся, засыпая.
Андрей Пряжников справлял старый Новый год с соседкой по лестничной площадке Софьей Викентьевной.
Софье Викентьевне было 79 лет. Она сидела за праздничным столом в алом мохеровом свитере. Оттенок губной помады идеально соответствовал цвету пряжи, глаза были слегка подведены перламутровым карандашом «Эсте Лаудер». Софья Викентьевна болтала в воздухе ногой, а в руке держала хрустальный фужер с шампанским. В телевизоре мальчик с монгольскими скулами и в ярком пиджаке выводил с хрипотцой: «Не верь мне, милая, не верь...», и плечи Софьи Викентьевны двигались в такт мелодии. Ей с трудом удавалось усидеть на месте.
В этом году Софье Викентьевне исполнялось восемьдесят, но ей постоянно приходилось напоминать себе об этом. Резво взобравшись на табуретку, чтобы открыть форточку, она мысленно укоряла себя: «Сонечка, ты непозволительно шустра. До неприличия!» – но ничего не могла с собой поделать. В ней было заложено энергии, здоровья и оптимизма на пятерых, и Софья Викентьевна часто думала о тех несчастных, которые не получили своей доли жизнелюбия: если природа израсходовала на Сонечку пятикратную норму, то кому-то не досталось ничего. Пусть лицо напоминало гофрированную бумагу, а волосы стали совсем седыми – душа упорно рвалась в ночные клубы, дискотеки, на лыжню.
– Андрюша, когда мы будем танцевать?
– У меня не то настроение, Софья Викентьевна. Не для танцев.
– Жаль. А я просто не могу удержаться. Какая хорошая музыка, но я опять забыла название этой группы! Склероз!
– «Ту-анлимитед», – грустно подсказал Андрей.
– Точно! Прекрасная танцевальная музыка.
Андрею действительно было не до танцев. Прошло две недели, как полковник Скворцов вручил ему комплект трупов и мифического маньяка-убийцу, а он еще ни на йоту не приблизился к разгадке. Он начинал сомневаться в своей компетентности, хотя за плечами было четыре откровенно безнадежных дела, раскрытых благодаря феноменальной везучести детектива и его оригинальному взгляду на вещи. Теперь Андрей зашел в тупик, а бездействие означало, что скоро может появиться новая жертва. Ждать, пока убийца ошибется? Но ошибка маньяка, равно как и его удача, означали одно – смерть очередной женщины.
Почему-то Андрею не давал покоя один факт – две из трех девушек были рыжеволосы. Их волосы были не каштановыми и не русыми с рыжеватым оттенком, а огненными, и это было необычно. Но третья жертва, продавщица из магазина «Изабель», была брюнетка. По какому же принципу он выбирает жертв? Или у него вообще нет никакого принципа?..
– Как она хороша, – щебетала тем временем Софья Викентьевна, накладывая в тарелку горку «Зимнего» салата. – И правильно, что она изменила цвет волос. – На экране телевизора энергично извивалась около микрофона певица. Тоже рыжая! – Мои волосы Андрюша, знаете ли, раньше были прямо-таки пламенными. Множество непослушных завитков, грива, водопад. Мужчины сходили с ума. А когда я еще надевала ярко- красный костюм! О, этот ярко-красный костюм! Отбоя от поклонников не было. Мужчины чутко реагируют на красный цвет – это как призыв, как флаг, зовущий на баррикады сексуальных боев. Обожаю этот цвет до сих пор, не подумайте, что я революционерка...
Андрей поднялся. Ему в голову пришла какая-то мысль.
– Извините, нужно срочно позвонить.
Он взял телефонный аппарат и отправился с ним в другую комнату.
– Здравствуйте, Элеонора Максимовна. Извините за поздний звонок. Это Андрей Пряжников... Да, из розыска... Да, вас также... Счастья, здоровья. Нет, по этому делу пока ничего нового, я только хотел спросить: в прошлом году, в декабре, в вашем магазине была другая униформа? У ваших продавщиц? Или те же самые синие пиджаки с золотом, которые я видел? Да? Черные мини-юбки, так, и ярко-красные жакеты. До самого Нового года. Ясно. Спасибо. Еще раз извините за беспокойство. Вы мне помогли.
Но не успел Андрей положить трубку на рычаг, как телефон требовательно заголосил.
– Эндрю, это я, Тимофеев. Давай быстро подъезжай к ресторану «Анна». Этот тип снова появился. Задушена женщина.
– Валера, стой! Она рыжая?
– Нет, блондинка. А что, ты интересуешься только рыжеволосыми трупами? Эстет...
– А какое на ней платье?