пытался загнать ее в маленький бокс между старательной резинкой и краем кожаной папки.
– Ну, я понимаю, трудно что-либо найти на обочине шоссе по прошествии двух месяцев... Но в ресторане, через полчаса-час после совершения преступления? Там находилась в этот вечер, наверное, целая толпа, и никто ничего не видел? Ничего не заметил?
Канцелярская скрепка развернулась боком и застряла. Андрей бросил ручку.
– Молчишь? Сказать нечего?
За сутки, отделявшие разговор в кабинете полковника Скворцова от трагического происшествия в ресторане «Анна», Андрей Пряжников досконально изучил биографию Людмилы Трушкиной, познакомился с ее родственниками, друзьями и любовниками. И все это для того, чтобы прийти к выводу: Людмила стала случайной жертвой маньяка, подвернувшись ему под руку в своем красном платье.
– Ну а кроме того, что он реагирует на красное? Что ты еще можешь сказать о нем?
Андрей пожал плечами.
– Поздравляю. Постарайся не попадаться мне на глаза до тех пор, пока не откопаешь что-то более убедительное.
Андрей встал и направился к двери.
Катя появилась на пороге Орысиного кабинета за час до окончания рабочего дня. Взгляд ее лихорадочно блуждал.
– Я пропала! – трагически объявила она. – Все кончено!
– Уронила дырокол на Киру Васильевну, – предположила Орыся, поднимая голову от словаря, – или пролила кофе на страховое соглашение в двести тысяч долларов?
– Хуже, – ответила Катерина. – Виктор Сергеевич объявил, что сегодня вечером он подбросит меня до дому на своей машине.
– У-у... – нахмурилась Орыся. – Будь уверена, если ты сядешь в его автомобиль, то и на работу утром приедешь на нем же. Вряд ли он удовлетворится осмотром пятиэтажки, в которой ты живешь, он напросится в гости на всю ночь...
– Что же мне делать? Что делать?!
– Ладно, крошка, – решительно сказала Орыся. – Иди к себе, я все устрою. Не волнуйся.
Она достала из шкафа шубу, накинула ее на плечи, вышла из кабинета и спустилась вниз.
На улице было ясно, солнечно и морозно. На площадке около здания аккуратно выстроились автомобили сотрудников «Шелтера». Орыся воровато оглянулась и нырнула к заднему колесу «Вольво»: Виктор Терентьев и его друг Леня Кочетков предпочитали одну и ту же марку автомобиля. Девушка достала припасенный гвоздь и попыталась проколоть толстую резину. Ей это не удалось.
– Нет, мэм, так не пойдет!
Переводчица-вредительница вздрогнула и оглянулась. Рядом стоял мальчик лет десяти в драповом пальтишке и спортивной вязаной шапочке. Тонкая шея была небрежно раз пятнадцать обмотана замызганным шарфом.
– Так у вас ничего не получится, сорри. Нужно вот этим. – У мальчугана в руке оказался маленький складной ножик. По лезвию бегали солнечные зайчики. – Вы хорошо подумали, мэм?
– Давай быстрей! – взволнованно поторопила его Орыся.
Выверенным движением мальчик всадил нож в колесо. Автомобильная камера начала со свистом освобождаться от воздуха.
– Спасибо, мальчик. Молодец!
– С вас доллар, мэм, – деловито объявил юный гангстер.
– Ничего не понимаю! – Виктор Сергеевич раздраженно пнул колесо «Вольво» и посмотрел на Катерину. Катя нетерпеливо оглядывалась и всем своим видом показывала, что ей некогда. – Ведь в обед я ее поставил, все было в порядке!
Катерина сочувственно покачала головой:
– Виктор Сергеевич, мне очень жаль, что так получилось, но я, наверное, поеду с Орысей, хорошо? А то опоздаю на «Элен и ребята». Спасибо, что предложили меня подвезти.
Катерина махнула рукой и побежала к машине Леонида.
– Мы тебя ждем, – обрадованно сказала Орыся. – Бедненький, несчастненький Виктор Сергеевич!
– А что такое? – спросил Леонид. – В чем дело?
– Хотел подбросить нашу Катю домой, а ему какая-то шпана проколола колесо.
– Безобразие. Хорошо, что не нам.
– Да, это чудовищно! – горячо поддержала Катя. – Такая красивая машина! Мне жаль, хотя я, конечно, вовсе не мечтала прокатиться на автомобиле Виктора Сергеевича.
– Девчонки, сейчас я вам испорчу настроение, – предупредил Леонид, разворачивая на коленях газету. – Приготовьтесь.
– Что случилось? – спросила Орыся. – Не волнуй меня, пожалуйста, я за рулем!
– «В ночь с тринадцатого на четырнадцатое января в туалетной комнате ресторана „Анна“ обнаружен труп молодой женщины Людмилы Т. Это четвертая жертва маньяка-душителя, который объявился в столице...».
– Боже мой! Не могу поверить! – воскликнула Орыся. – Значит, после нашего ухода там обнаружили труп! А мы-то, легкомысленные, три раза бегали в этот злополучный туалет подправлять макияж, правда, Катя! Нас тоже могли убить. Ее изнасиловали?
– Тут ничего не написано. Вроде бы только задушили.
– Всего-то? Кошмар. Ни за что, ни за что мы больше не пойдем в «Анну».
Катерина протянула руку с заднего сиденья и взяла у Леонида газету.
– Значит, маньяк в тот вечер тоже сидел за одним из столиков ресторана. Мы видели его? – спросила она.
– Возможно, – ответил Леонид. – Но вы же помните, сколько людей толпилось в холле – одни выходили подышать воздухом, другие – покурить. И все были пьяны. Этот тип вполне мог зайти с улицы, нырнуть в женский туалет и придушить красотку.
– А... Орыся! – воскликнула вдруг Катя. – Я вспомнила!
Машина дернулась.
– Что же ты так кричишь! – возмутилась Орыся. – На кладбище мы всегда успеем! Такой гололед, я едва справляюсь с управлением. Ну, что ты вспомнила?
– В самом конце вечера мы сидели с тобой, а компания за соседним столом возмущалась, что та девушка в красном платье куда-то исчезла, бросила их...
– Точно! Значит, это ее придушили?
– Леня, постой, я не помню, а ты куда делся в тот момент?
– Девочки, я был в туалете, – похоронным тоном объявил Леонид. – Но честное слово, я ее не убивал.
– Хотите, я с точностью до секунды отхронометрирую вам свои действия в туалете?
Орыся и Катерина минуту молчали.
– Думаю, не стоит, – наконец отказалась Орыся. – Но ты с этой женщиной очень весело танцевал ламбаду.
– Ты тоже, между прочим, очень откровенно прижималась к тому типу в клубном пиджаке! – горячо возразил Леня. – Я же тебе ничего не сказал.
Катерина не позволила разгореться семейной ссоре. Она завладела газетой и внимательно вчитывалась в мелкие строчки.
– Постойте, не кричите! Здесь просят тех, кто был в тот вечер в ресторане, прийти...
– Ну нет! – хором запротестовали Орыся и Леонид. – Никуда мы не пойдем. Замучают.
– Вы действительно считаете, что нам не стоит давать свидетельские показания? – удивилась Катерина. – А вдруг мы сможем помочь?
– Катя, брось, – охладила ее пыл Орыся. – Ты же была пьяна. Ты пыталась кидаться косточками от черешни, не помнишь? Какие показания? Ну, представь, будут вызывать пять раз в неделю, и каждый раз тебе придется отпрашиваться на полдня с работы. Как на это посмотрит Кира Васильевна?
– Да, верно, – согласилась Катерина. – Но все-таки...
