самого детства.
– Нет места сожалениям! – твердо сказал он.
– Прольется много крови, – заметила она.
– И пусть будет так! – быстро ответил он, раздраженно взглянув на нее.
– Я не отговариваю тебя убить Мак-Ларена, – торопливо сказала она. – Если бы это было в моей власти, я сделала бы это сама. – Она тяжело вздохнула: – Но нельзя винить всех.
Торн не ответил, и Гризель нахмурилась:
– Как мне уговорить тебя передумать?
– Никак.
– Что ж, будь что будет, – прошептала она смиренно.
Словно приняв какое-то решение, Гризель медленно поднялась на ноги. Подойдя к окну, она открыла деревянные ставни. Он наблюдал за ней с некоторым любопытством. Она не мигая смотрела на луну.
– О чем ты думаешь, старая женщина? – резко спросил он.
Она не ответила, более того, казалось, и не слышала его. Она смотрела напряженно, не отводя взгляда. Гневно буркнув что-то, он поднялся на ноги. Он и так слишком долго откладывал. Время выполнять задуманное.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
За сотни миль от Рат-на-Иолара Диана вдруг широко открыла глаза, мгновенно пробудившись от глубокого сна, крепко державшего ее в своих объятиях еще несколько секунд назад. Минуту она лежала неподвижно, глядя на темный потолок. Что разбудило ее? Смутно, в туманной реальности сна, ей почудился чей-то крик. Крик боли и агонии, поразивший ее в самое сердце.
Она села на кровати и прислушалась. Все тихо вокруг. Лоб ее все еще был мокрым от пота, когда она наконец поднялась с кровати и подошла к окну. Полная луна и редкие звезды проглядывали сквозь несущиеся рваными лентами облака. В ушах ее все еще звучал крик, словно эхо, гонимое ветром по вересковым пустошам.
И вновь взгляд ее был прикован к луне. Словно зачарованная, она следила, как облака рассеялись и образовался сияющий белый ореол. И в этом почти правильном кругу Диана вдруг увидела лицо Мак- Кендрика. Она удивленно наклонила голову. Почему-то она была почти уверена, что это не его крик.
– О Боже! – простонала она, вспомнив лихорадочно блестевшие глаза мальчика.
Отвернувшись от окна, она подошла к шкафу, стоявшему в ногах кровати, и вынула оттуда пучок сухих листьев. Мгновение спустя она была уже одета. Взяв запасную накидку, она затолкала ее в кожаную сумку, надеясь, что в ней останется достаточно места для того небольшого количества еды, которую она собиралась взять с собой. Сибель проснулась, разбуженная шумом.
– Я должна вернуться в Рат-на-Иолар, – сказала она служанке.
Сибель торопливо вскочила со своего тюфяка.
– Я поеду с вами, – решительно сказала она.
– Нет, дорогая, – тихо сказала Диана. – Мне нужно ехать быстро. А тебе нужно остаться здесь, чтобы объяснить мое отсутствие.
– У вас было видение?
Диана кивнула, хотя, по правде говоря, ничего подобного с ней раньше еще не случалось.
– Слушай, – прошептала она, – когда обнаружат мое отсутствие, скажешь, что я поехала в деревню принимать роды.
Сибель с сомнением посмотрела на нее:
– Но это три дня пути туда и столько же обратно.
Диана вздохнула, потом лицо ее просветлело.
– Первые два дня ты будешь говорить, что я нездорова, – наставляла она. – Потом, когда они заметят, что я уехала, расскажешь им о родах. Держу пари, ты слышала, что есть женщины, которые рожают по нескольку дней.
Еще сомневаясь, Сибель все же ответила:
– Я сделаю все, что смогу.
Диана чмокнула Сибель в щеку:
– О большем я не прошу.
Чувствуя, что нужно торопиться, Диана оставила Сиден. Изо всех сил нахлестывая Банрих, Диана скакала по вересковым пустошам, гонимая предчувствием, причину которого она не могла объяснить даже себе. Над ее головой ярко светила луна, и она внутренне молилась, чтобы облака не скрыли единственный источник света, освещавший дорогу.
Двигаясь с предельной скоростью, она покрыла расстояние до Рат-на-Иолара менее чем за три дня, отдыхая только тогда, когда Банрих не могла больше скакать.
Диана подъехала к Рат-на-Иолару в сумерках. Долгий летний закат освещал землю сиреневыми тенями, напоминавшими цветущий вереск. Приближалось время его цветения.
На дальней стороне подъемного моста Диана остановилась. Все, казалось, было спокойно и не менялось, словно она только что покинула это место. Направив лошадь вперед, Диана с опаской пересекла подъемный мост, не зная, как ее встретят. К ее удивлению, ее сразу пропустили.
