В дверях хижины Питера Марлоу стоял какой-то майор. Его мундир был сплошь покрыт медалями. Он выглядел очень молодым. Он рассматривал хижину, в которой какие-то непотребные личности лежали на койках, переодевались или готовились принять душ. Глаза его остановились на Питере Марлоу.
- Что, черт вас подери, вы пялитесь? - заорал Питер Марлоу.
- Не смейте со мной так говорить! Я майор и...
- Да пусть хоть сам Христос, мне плевать. Убирайтесь отсюда! Убирайтесь!
- Смирно! Я предам вас военно-полевому суду! - огрызнулся майор, глаза его выкатились из орбит, пот тек градом. - Вам должно быть стыдно разгуливать в юбке...
- Это саронг!
- Это юбка, и вы ходите в ней полуголый! Вы, военнопленные, считаете, что вам все может сойти с рук. Слава Богу, не все. Теперь вас научат, как надо уважать...
Питер Марлоу выхватил свой штык с приделанной к нему рукояткой, бросился к двери и сунул нож к лицу майора.
- Убирайся отсюда, или, Богом клянусь, я перережу твою вонючую глотку!..
Майор испарился.
- Полегче, Питер, - пробормотал Фил. - Ты на всех нас навлечешь беду.
- Почему они пялятся на нас? Почему? Почему, черт возьми? - орал Питер Марлоу. Ответа не было.
В хижину вошел врач с нарукавной повязкой Красного Креста, он торопился, хотя притворялся, что не торопится, и улыбнулся Питеру Марлоу.
- Не обращайте на него внимания, - сказал врач, показывая на майора, который шел по лагерю.
- Почему, черт побери, все вы пялитесь на нас?
- Закурите и успокойтесь.
Доктор казался милым и спокойным человеком, но он был приезжим, и доверять ему было нельзя.
- 'Закурите и успокойтесь'. Все вы, ублюдки, говорите одно и то же, бушевал Питер Марлоу. - Я спросил, почему вы все пялитесь на нас?
Доктор закурил и сел на одну из кроватей, сразу же пожалев об этом. Он знал, что все кровати кишат заразой. Но он хотел помочь.
- Я попытаюсь объяснить, - спокойно сказал он. - Вы все прошли через непереносимое и вынесли невыносимое. Вы - ходячие скелеты. На ваших лицах живы только глаза, а в глазах выражение... - Он запнулся на мгновение, пытаясь подобрать слово, потому что он знал, им нужна помощь, забота и ласка. - Я даже не знаю, как описать это. Это скрытность... Нет, это не то слово, и это не страх. Но у всех одинаковое выражение глаз. И вы все живы, когда по всем законам должны были умереть. Мы не знаем сейчас, почему вы не мертвы или почему вы выжили, я имею в виду каждого, кто находится здесь, не только вас. Мы смотрим потому, что от вас невозможно отвести глаз.
- Я полагаю, как на клоунов в какой-нибудь чертовой интермедии?
- Да, - спокойно ответил доктор. - Можно и так сказать, но...
- Клянусь Богом, я убью следующего мерзавца, который посмотрит на меня, как на обезьяну.
- Держите, - сказал доктор, пытаясь облегчить его страдания. - Вот таблетки. Они помогут вам успокоиться...
Питер Марлоу выбил таблетки из рук врача и заорал:
- Мне не нужны ваши чертовы таблетки! Я просто хочу, чтобы меня оставили одного! - И вылетел из хижины.
В хижине американцев никого не было.
Питер Марлоу лег на койку Кинга и заплакал.
* * *
- Пока, Питер, - сказал Ларкин.
- Пока, полковник.
- Пока, Мак.
- Всего хорошего, приятель.
- Пишите.
Ларкин пожал им руки, потом пошел к воротам Чанги. Там по машинам рассаживались австралийцы. Их отвозили на корабли. Домой.
- Когда вы уезжаете, Питер? - спросил Мак, когда Ларкин ушел.
- Завтра. А вы?
- Я уезжаю сейчас, но собираюсь задержаться в Сингапуре. Нет смысла садиться на корабль, пока не решу, куда ехать.
- Новостей по-прежнему нет?
- Нет. Они могут быть где угодно, Индокитай большой. Но, если бы она и Энгус были мертвы, думаю, я бы знал. В душе. - Мак поднял свой рюкзак и непроизвольно проверил - на месте ли последняя банка с сардинами. - Я слышал, как будто бы в одном из лагерей в Сингапуре есть женщины, которые были на 'Шроншире'. Возможно, кто-нибудь из них что-нибудь знает или даст мне ключ к разгадке. Если бы я смог их найти! - Он выглядел постаревшим, с морщинистым лицом. Но держался молодцом. Мак протянул руку. - Salamat!
- Salamat!
- Puki'mahlu!
- Senderes, - ответил Питер Марлоу, чувствуя, как по щекам текут слезы, но не стыдился их. Как не стыдился своих слез Мак.
- Вы всегда можете написать мне до востребования в банк Сингапура, приятель.
- Напишу. Удачи, Мак.
- Salamat!
Питер Марлоу стоял на улице, которая делила лагерь на две части, и смотрел, как Мак поднимается на холм. На вершине холма остановился, обернулся и помахал рукой. Питер Марлоу помахал в ответ, а потом Мак затерялся в толпе.
И теперь Питер Марлоу остался совершенно один.
* * *
Последний восход в Чанги. Умер последний человек. Некоторые из офицеров из хижины номер шестнадцать уже уехали. Самые больные.
Питер Марлоу лежал под противомоскитной сеткой в полусне. Люди вокруг него просыпались, вставали, выходили облегчиться. Барстерс стоял на голове, занимаясь гимнастикой йогов. Фил Минт одной рукой ковырял в носу, а другой калечил мух, уже началась игра в бридж. Майнер играл гаммы на деревянной клавиатуре, а Томас бранился, что завтрак запаздывал.
- О чем ты думаешь, Питер? - спросил Мак.
Питер Марлоу открыл глаза и внимательно посмотрел на него.
- Ты выглядишь по-другому, вот что я скажу.
Мак потер верхнюю выбритую губу тыльной стороной руки.
- Я чувствую себя голым. - Он посмотрел на свое отражение в зеркале. Потом пожал плечами. - Ну, нет их, и все тут.
- Эй, жратву принесли, - крикнул Спенс.
- Что там на завтрак?
- Овсянка, тост, мармелад, яичница, бекон, чай.
Некоторые жаловались на скудность порций, другие считали их огромными.
Питер Марлоу взял только яичницу и чай. Он перемешал яйца с рисом, который сберег со вчерашнего дня, и съел его с большим удовольствием.
Он оторвался от еды, когда в хижину суетливо вошел Дринкуотер.
- А, Дринкуотер! - остановил он его. - Можно вас на минутку?
- Ну, конечно, - Дринкуотер был поражен неожиданной приветливостью Питера Марлоу. Бледно-голубые глаза изучали пол хижины. Он боялся, что его ненависть к Питеру Марлоу выплеснется наружу. 'Держись, Тео, - твердил он себе. - Ты сдерживался месяцами. Не позволяй, чтобы сейчас это вырвалось наружу. Еще несколько часов, и ты сможешь забыть его и всех остальных. Лилс и Блоджер не имели права искушать
