детей и накажут. Он должен знать, что ты это сделаешь.
- Замечательный совет. Я в восторге от внимания моего друга. Поэтому ради наших дружеских отношений предлагаю полторы тысячи долларов. Это все, что у меня есть, до последнего гроша, вместе с жалкими монетами, доверенными мне моим другом, который по болезни, полученной от женщин, находится в этом вонючем сарае, который называется больницей. Он не может работать.
Кинг наклонился и шлепнул ладонью по лодыжкам, облепленным москитами. 'Вот это лучше, приятель, - подумал он. - Давай-ка посмотрим. Две тысячи будет много. Тысяча восемьсот в самый раз. Тысяча пятьсот неплохо'.
- Кинг просит тебя подождать, - перевел Питер Марлоу. - Он должен посоветоваться с ничтожным человеком, который хочет так дорого продать тебе этот товар.
Кинг залез в окно и прошел для проверки через всю хижину. Макс был на месте. Дино около тропинки следил за одной стороной. Байрон Джонс III - за другой.
Он нашел потного от волнения майора Праути в тени соседней хижины.
- Прошу прощения, сэр, - горестно прошептал Кинг. - Парень совсем не проявил интереса.
Беспокойство Праути усилилось. Он должен продать. 'Господи, - подумал он, - вот уж не везет. Мне любым путем нужно достать денег'.
- Сколько он предлагает?
- Мне удалось уговорить его на четыреста долларов.
- Четыреста долларов! Да всякий знает, что 'Омега' стоит по меньшей мере две тысячи.
- Сожалею, но дело обстоит именно так. Он, кажется, подозревает, что это не настоящая 'Омега'.
- Он спятил. Конечно же, это 'Омега'.
- Виноват, сэр, - сказал Кинг несколько более холодно. - Я только сообщил вам...
- Это моя вина, капрал. Я не хотел срываться на вас. Эти желторожие ублюдки все одинаковы.
'Что же мне теперь делать? - спрашивал сам себя Праути. - Если я не продам их через Кинга, мы их вообще не сможем продать, а группе нужны деньги, и вся наша работа пойдет насмарку. Что же мне делать?'
Праути минуту подумал и сказал:
- Посмотрите, что еще можно сделать, капрал. Я не могу отдать меньше, чем за тысячу двести. Просто не могу.
- Хорошо, сэр. Но не думаю, что смогу выторговать больше, но постараюсь.
- Вы славный малый. Я полагаюсь на вас. Я бы не отдал их так дешево, но так не хватает еды. Вы знаете, как обстоят дела.
- Да, сэр, - вежливо согласился Кинг. - Я постараюсь, но боюсь не в состоянии заставить так поднять цену. Он говорит, что китайцы сейчас покупают не так, как раньше. Но я сделаю все, что смогу.
* * *
Грей увидел Торусуми, шагающего по лагерю, и понял, что скоро наступит нужный момент. Он долго ждал, а сейчас наступило его время. Он встал, вышел из хижины, подтянул свою нарукавную повязку и поправил фуражку. Других свидетелей не надо, хватит и того, что скажет он. И он пошел один.
Его сердце радостно билось. Так было всегда, когда он готовился кого-то арестовать. Он прошел мимо ряда хижин и спустился по ступенькам на главную улицу. Ему предстоял долгий путь в обход. Он выбрал его намеренно, зная, что Кинг расставляет вокруг часовых, когда занимается своими делишками. Но Грей знал, где они сидят, и знал, где можно пройти через человеческое минное поле.
- Грей!
Он обернулся. К нему приближался полковник Семсен.
- Слушаю, сэр!
- Грей, рад вас видеть. Как дела?
- Прекрасно, благодарю вас, сэр, - ответил он, удивленный таким дружеским обращением. Вопреки своему желанию уйти, он был в немалой степени польщен.
Полковник Семсен занимал особое место в планах Грея на будущее. Семсен был штабным офицером, но не простым, а настоящим - из военного министерства. И с очень хорошими связями. Такой человек мог оказаться более чем полезным позднее. Семсен состоял при Генеральном штабе на Дальнем Востоке и отвечал за какие-то непонятные, но важные дела. Он был знаком со всеми генералами и рассказывал о том, как развлекал их в своем имении в Дорсете, и как выезжал на охоту, и какие вечеринки на открытом воздухе они закатывали, и какие охотничьи балы! Человек, подобный Семсену, возможно, мог бы помочь Грею улучшить его послужной список. И его положение.
- Хочу поговорить с вами. Грей, - сказал Семсен. - У меня есть мысль, над которой стоит поработать. Вы знаете, я собираю официальную историю этой военной кампании. Конечно, - добавил он добродушно, - формально она еще не принята, но кто знает, может быть, станет такой. Вы же знаете, генерал Сонни Уилкинсон отвечает за архивную работу в Военном министерстве, и я уверен, Сонни заинтересуется ее изложением с места событий. Может быть, вам будет интересно проверить для меня несколько фактов. Относительно вашего полка.
'Интересно, - думал Грей. - Интересно! Я бы все отдал за это. Но не сейчас'.
- С радостью, сэр. Я польщен, что вы так высоко цените мои суждения. Может быть, завтра? После завтрака.
- Ох, - отозвался Семсен. - Я надеялся, мы немного поговорим сейчас. Ну ладно, в другой раз я дам вам знать...
И Грей инстинктивно почувствовал, что другого раза не будет. Семсен нечасто разговаривал с ним раньше. 'Может быть, - отчаянно подумал Грей, поговорить сейчас, хоть что-нибудь сказав ему, заинтересовать. Я еще успею поймать их. Сделки иногда совершаются часами. Стоит рискнуть!'
- Буду рад поговорить сейчас, если вы желаете, сэр. Но не слишком долго, если вы не против. У меня немного болит голова. Несколько минут, если вы не возражаете.
- Хорошо. - Полковник Семсен был очень доволен. Он взял Грея под руку и повел его в сторону своей хижины. - Вы знаете. Грей, ваш полк был одним из моих самых любимых. Отлично нес службу. Вы получили благодарность в приказах, не так ли? В Кота Бару?
- Нет, сэр.
'Бог мой, - думал он, - я должен был получить. Не было времени посылать представления на награды. Я не более других имел право на награду'. Он и вправду так считал. Много людей заслуживали 'Крест ордена Виктории' и никогда не получали даже благодарности в приказе. До сих пор.
- Никогда нельзя загадывать. Грей, - сказал Семсен. - После войны мы, возможно, на многое будем смотреть по-другому.
Он усадил Грея.
- Итак, каким было положение на фронте, когда вы прибыли в Сингапур?
* * *
- Я с сожалением должен сообщить своему другу, - переводил Питер Марлоу слова Кинга, - что ничтожный владелец часов посмеялся надо мной. Самое меньшее, на что он согласен, - это две тысячи шестьсот долларов. Мне очень стыдно говорить тебе об этом, но ты мой друг. Я обязан сообщить тебе это.
Торусуми был явно раздосадован. При помощи Питера Марлоу они поговорили о погоде и о недостатке еды, и Торусуми показал им потрескавшуюся и потрепанную фотографию своей жены и троих детей, немного рассказал о своей жизни в деревне недалеко от Сеула, о том, как он зарабатывал на жизнь крестьянским трудом, хотя у него младшая университетская степень, о том, как он ненавидит войну. Он рассказал, как ненавидит японцев, как все корейцы ненавидят японских хозяев. Корейцам даже не разрешают служить в японской армии. Они считаются людьми второго сорта, не имеют права голоса и могут быть избиты по прихоти самого захудалого японца.
И так они говорили, пока наконец Торусуми не встал. Он забрал винтовку у Питера Марлоу, который все время держал ее, поглощенный мыслью о том, что она заряжена, и о том, насколько просто было бы убить. Но для чего? И что тогда?
- Я сделаю моему другу последнее предложение, мне не нравится, что ты уйдешь с пустыми руками этой вонючей ночью. Поговори еще раз с жадным владельцем этих ничтожных часов. Две тысячи сто!
