отдохнуть, пожалуйста? Я мало спал ночью.
- Конечно. Отдыхай, пока у тебя есть время, старик.
- Благодарю тебя. Да будет мир с тобой.
- И с тобой тоже.
Мак подошел к кровати и лег. Он положил голову на подушку.
- Радио все еще подключено к сети, - сообщил он, стараясь говорить спокойно. - Это музыкальная передача. Я хорошо слышу.
Ларкин увидел наушник около головы Мака и неожиданно рассмеялся. Они все начали смеяться. Шагата направил на них винтовку.
- Хватит, - закричал он, напуганный смехом.
- Извини, - попросил Питер Марлоу. - Это нервное, ведь мы стоим на краю вечности.
- Вы действительно стоите на краю могилы. Нужно быть полным дураком, чтобы пойти на нарушение закона. Но я надеюсь, что у меня хватит мужества смеяться, когда придет мое время. - Он бросил в комнату пачку сигарет.
- Держи! Мне жаль, что тебя поймали.
- Я огорчен этим не меньше, - ответил Питер Марлоу.
Он поделил сигареты и взглянул на Мака.
- Что за концерт?
- Бах, паренек, - Мак с трудом боролся с приступом истерического смеха. Он ближе пододвинулся к наушнику. - Заткнитесь сейчас же. Мне хочется послушать музыку.
- Может быть, нам стоит меняться, - предложил Ларкин. - Хотя мне совсем не хочется слушать Баха.
Питер Марлоу докурил сигарету и вежливо поблагодарил Шагату.
Над ведром с неплотной крышкой роились мухи. В полдень прошел дождь. Потом снова вышло солнце, и за несколько минут опять стало жарко.
Кинг прошел вдоль ряда бараков, чувствуя на себе взгляды. Напротив барака обреченных он остановился.
- Табе, Шагата-сан, - окликнул он. - Ичи-бон день, нет? Могу я поговорить со своим ичи-бон, другом?
Шагата непонимающе уставился на него.
- Он просит разрешения поговорить со мной, - перевел Питер Марлоу.
Шагата секунду подумал, потом кивнул.
- Из-за денег, которые я заработал на продаже, я позволю тебе говорить. - Он обратился к Питеру Марлоу. - Если ты дашь мне слово, что не попытаешься бежать.
- Обещаю.
- Быстрей. Я буду следить. - Шагата встал так, чтобы ему была видна дорога.
- Ходят слухи, что охранники собираются в караулке, - начал Кинг нервно. - Будь я проклят, если засну сегодня ночью. Эти сволочи могут перебить нас ночью. - Его губы пересохли, он весь день всматривался в джунгли за проволокой, надеясь, что партизаны подадут знак, после которого можно бежать. Но знака не было.
- Послушайте. - Он понизил голос и рассказал им о своем плане. - Когда начнется бойня, кончайте часового и прорывайтесь поближе к нашей хижине. Я постараюсь обеспечить отход для вас троих, но не очень-то надейтесь.
Потом встал, кивнул Шагате и ушел. В хижине американцев был собран военный совет. Он рассказал о своем плане, но промолчал, конечно, что уйти могут только десять человек. Они обсудили план и решили ждать.
- Делать нечего, - подытожил Браф их общие страхи. - Если попытаемся прорваться сейчас, нас просто перестреляют.
В эту ночь спали только очень больные. Или те, кто решил отдать себя в руки Господа или судьбы. Дейв Девен спал.
- Они сегодня привезли Дейва обратно из Утрам Роуд, - прошептал Грей арестованным, когда принес ужин.
- Как он? - спросил Питер Марлоу.
- Весит всего семьдесят фунтов.
Девен проспал эту ночь и весь следующий переполненный страхом день. Он умер в коме, когда Мак слушал голос комментатора новостей:
'Вторая атомная бомба уничтожила Нагасаки. Президент Трумэн предъявил последний ультиматум Японии - безоговорочная капитуляция или полное уничтожение'.
Рабочие команды вышли на следующий день на работу, но вскоре вернулись. Лагерь продолжал получать продовольствие. Семсен публично отвешивал продукты и выкраивал лишние нормы для тех, кто поставил его отвечать за склад. На складе и кухнях по-прежнему был двухдневный запас продуктов, и по- прежнему готовилась еда, и по-прежнему роились мухи, и ничего не менялось.
Клопы кусались, москиты жалили, крысы вскармливали свое потомство. Умерло несколько человек. В палату номер шесть поступило несколько новых пациентов.
Еще день, еще ночь и еще день. Потом Мак услышал святые слова:
'Говорит Калькутта. Радио Токио только что объявило о безоговорочной капитуляции японского правительства. Через три года и двести пятьдесят дней с тех пор, как японцы напали на Перл-Харбор, война кончилась. Боже, храни короля'.
Скоро об этом узнали все в Чанги. И эти слова стали частью земли, неба, стен и камер Чанги.
И все же в течение еще двух дней и двух ночей ничего не менялось. На третий день комендант лагеря прошел вдоль бараков с Аватой, японским сержантом.
Питер Марлоу, Мак и Ларкин увидели приближающихся японцев. Они умирали с каждым их шагом. Они сразу поняли, что пришло их время.
Глава 26
- Жаль, - сказал Мак.
- Да, - ответил Ларкин.
Окаменевший Питер Марлоу молча смотрел на Авату.
На лице коменданта лагеря лежал отпечаток сильной усталости, но плечи были расправлены, а шаг тверд. Он как всегда был аккуратно одет, левый рукав его рубашки был заткнут за пояс, на ногах деревянные сандалии, голову украшала высокая фуражка, от долгого пребывания в тропической жаре ставшая серо-зеленой. Он поднялся по ступенькам на веранду и нерешительно замялся в дверях.
- Доброе утро, - хрипло поздоровался он, когда арестованные встали.
Авата гортанно сказал что-то часовому. Тот поклонился и встал рядом с ним. Еще один отрывистый приказ, и двое мужчин вскинули на плечи винтовки и ушли.
- Все закончилось, - хрипло выговорил комендант. - Берите приемник и следуйте за мной.
Они оцепенело выполнили приказ и вышли из комнаты на солнце. Было приятно снова увидеть солнце и подышать свежим воздухом. Они прошли по улице вслед за комендантом лагеря, под взглядами потрясенных обитателей Чанги.
В кабинете коменданта лагеря их ждали шесть полковников и Браф. Все отдали честь прибывшим.
- Вольно, - сказал комендант, ответив на приветствие. Потом обратился к арестованным: - Садитесь. Мы в долгу перед вами и выражаем вам признательность!
Ларкин дрожащим голосом спросил:
- Она и вправду кончилась?
- Да. Я только что видел генерала. - Комендант лагеря оглядел присутствующих. - Генерал был с Иошимой. Я сказал: 'Война кончилась'. Генерал молчал и пристально смотрел на меня, пока Иошима переводил. Я ждал ответа, но он молчал. Я повторил: 'Война кончилась. Я требую вашей капитуляции'. - Комендант лагеря потер лысину. - Я не знал, что еще сказать. Генерал продолжал молча смотреть на меня. Иошима тоже безмолвствовал.
Потом генерал заговорил, а Иошима стал переводить: 'Да, война закончена. Возвращайтесь в лагерь. Я
