настырных гоняла да в небо время от времени пялилась. И превратилась со временем в настоящую расейскую реликвию!
Мало кто помнил, что именно обезглавленный великан и объединил Русь-матушку, а опосля смерти частичной продолжал неусыпно следить за судьбой расейской.
Но не выдержал однажды, заснул случайно и проспал так несколько лет кряду, проморгав смуту великую и распад позорный некогда могучего славного государства.
Есть, правда, еще кое-что… Смею предположить, что внезапный сон великана, возможно, напал на него не сам собою. А что, ежели специально его усыпили? Ворожбой какой аль порошком. Спросите, кому это выгодно? Да наверняка мериканский царьЖордж вмешался. Без него ведь, ирода, никуда. Затаил злобу вражина на земли расейские. Решил, видно, змеюка подколодная, культ своего Рональда МакДональда на Русь-матушку распространить. Отравить умы дряпью заокиянской.
Может, и так все было. Доподлинно ничего не известно. Смутное время — худшая из напастей. Все важные документы в огне горят, правдолюбы на виселицах болтаются, дурачье и посредственность у власти вабятся. Торжество дерьмократии.
А какое слово-то чудное, дерьмократия! Еллинское. Так и попахивает от него за версту конским навозом. Бойся, бойся, Русь, заморских измысливаний. К смуте великой попытки все поменять ведут. И враги наши не дремлют. Мы-то по робости своей да по недомыслию на все плюем. Моя хата с краю, что мне какой-то Горыныч? Ну сожрал соседа, так, мол, ему и. надо, соседу ентому. У него ведь кур на целых пять больше, чем у меня… Эх, русичи-русичи. Дивный народ. Я вот часто думаю…
(В этом месте рукопись резко обрывается, как видно по краю, кем-то отгрызена.)
Зачастили в тот день к Мудрой Голове гости. Прямо крестный ход какой-то, ей-богу.
Нервно покусывая губы, Гришка с Тихоном по иронии судьбы залегли за тем же кустиком, за которым пару часов назад прятались Колупаев с Муромцем.
Обезглавленный витязь снова притворялся спящим и на этот раз очень сильно рассчитывал в кого- нибудь да плюнуть.
Каким-то седьмым чувством дружинники это понимали и потому выйти из своего укрытия все никак не решались.
— Князюшка небось уже в Кипиш направился, — прошептал Тихон, мечтательно глядя на облака. — А там опосля Веча пир будет, яства князья кушать станут невиданные, напитки крепкие хмельные дегустировать.
— Слушай, не томи, — возмутился Гришка, — и так на душе словно кто нагадил. Мы-то с тобой, чай, в последний раз по-нормальному ели… ежели мне не изменяет память, уже больше недели назад.
— Да… — протянул Тихон. — Первача бы сейчас лыкового да огурчиков соленых для храбрости. Приняли бы и кочерыжку мудрую хитростью одолели. А так ни одной мысли полезной в голову не забредает.
— Да тебя и раньше сии мысли никогда не посещали, — усмехнулся Гришка. — Я у нас всегда за двоих думал. О, слышишь?
Тихон насторожился:
— Ну, Голова Мудрая храпит, и что с того? Наверняка притворяется.
— Да нет, внизу холма в зарослях. Неужель не слышишь?!!
Братья замолчали.
— Пробирается кто-то. — Тихон озадаченно поскреб небритый подбородок. — Не у нас одних дела к Мудрой Голове имеются.
Заросли частично облетевших желтых кустов разошлись, и оттуда, опасливо озираясь, вылезло Одноглазое Лихо.
Прищурилось.
Принюхалось.
Княжеские племянники замерли не двигаясь.
Лихо, конечно, одноглазое и здорово близорукое, но с обонянием у него все было в полном порядке.
— Ребятушки-и-и-и… — радостно закричала образина. — Козлятушки-и-и-и…
— Не подходи! — Гришка изловчился и запустил в «красотку» камнем. — Зашибу!
— Ишь ты какой! — Лихо уперло руки в бока. — Знаешь, а ты мне нравишься, будешь моим главным мужем.
— Кем?!! — в ужасе завопил Гришка, совсем позабыв про всякую осторожность.
Беря пример с брата, Тихон тоже приготовился швырнуть камень.
— Суженые вы мои ненаглядные! — дико взвыло Лихо. — Никуда вы, голубчики, от меня теперь не денетесь. Раз назвались женихами, так полезайте теперь со мной на печку.
— Она это СЕРЬЕЗНО?!! — не веря ушам своим, переспросил Тихон.
— Еще как! — — Гришку била нервная дрожь.
— А ты себя в зерцале-то видела? — решил вступиться за брата Тихон.
— Видела-видела, — огрызнулось Лихо. — Вы тоже, между прочим, не писаные красавцы. Каковы женихи, такова и невеста. По Сеньке шапка.
