— Пошла вон! — в отчаянии прокричал Григорий, не очень-то и надеясь на результат.
Одноглазое Лихо ухмыльнулось:
— Ребятки, я поднимаюсь…
И она (или оно?), сильно прихрамывая, полезла на холм.
— Значит, так… — Глаза у Гришки лихорадочно блестели. — Подпускаем ее поближе и бежим… прямо к Мудрой Голове.
— Но ведь?..
— Хоть раз в жизни послушай меня!
— Хорошо, — согласился Тихон.
— Мальчишки, сыграем свадьбу на болотах! Лешего с Главным Водяным пригласим…
— Давай!!!
И дружинники побежали вверх по холму. Обезглавленный витязь только этого и ждал. Но с плевком он немного повременил, несколько озадаченный увиденной картиной. По холму вовсю драпали два добрых молодца с перекошенными физиономиями, преследуемые ужасной мегерой, вопящей что-то весьма невразумительное.
Великан долго не колебался. Проявив вполне уместную в данной ситуации мужскую солидарность, он прицелился и с силой плюнул в сексуально озабоченную образину.
И, что удивительно, попал!
Да так попал, что образина с криком улетела к подножию холма, оставляя за собой столб песчаной пыли.
— Бегите, я ее задержу как смогу! — пробасил добрым молодцам обезглавленный витязь, набирая в рот побольше слюны.
— А как же летописец?!! — хором возопили братья, ни на минуту не забывая о строгом повелении Всеволода.
— Ступайте в Хмельград! — крикнула Мудрая Голова.
Княжьи племянники переглянулись и, перепрыгивая через кусты, рванули вниз к наезженной дороге.
А Мудрая Голова ухмыльнулась, ибо по склону холма, изрыгая жуткие проклятия, снова карабкалось Одноглазое Лихо.
Колупаев бережно расстелил на коленях льняной платочек с искусно вышитой картой Руси.
— Мы тута, — показал он удивленно таращившемуся на карту Муромцу. — Хмельград вроде здесь.
— Дык недалеко, — кивнул Илья.
— Да на Руси все кажется недалеко, — проворчал Степан, — а как пустишься в дорогу — сам черт в этих дебрях ногу сломает.
Вечерело. Самое время устроиться где-нибудь на ночлег. Спать на каком-нибудь постоялом дворе не хотелось, лишь клопов зазря кормить. Ночи хоть и холодные, но зато небо звездное-звездное. Любо в такую ночь в лесу переночевать. Зима скоро, а зимой так запросто в леске не заночуешь.
— Разжигай, Илья, костер, — скомандовал кузнец, съезжая с дороги. — Переночуем и завтра днем… ну, самое позднее к вечеру будем в Хмель-граде.
— Дивное название, — проговорил Муромец, спрыгивая с остановившейся телеги. — Вроде как раньше я о таком городе и не слыхивал.
— Опасное место, — покачал головой Колупаев. — Да и из названия все ясно. Кто туда приходит, назад уже не возвращается.
— Да ты что?!!
— Вот так-то! Послала нас Мудрая Голова на верную гибель. За себя-то я спокоен, а вот ты… — Степан с сомнением поглядел на богатыря. — Ладно, и за тобой присмотрю. Так вот, правит в том городе некий царь по имени Панек.
— Городом правит царь?!!
— Ну, раньше он правил небольшой землей, но так бездарно правил, что со временем остался от той земли один-единственный город. Некоторые говаривают, что он сумасшедший и что правят заместо него хмельградские бояре. Что там Емельяну Великому делать, ума не приложу!
Муромец тоже здорово сомневался в успехе их очередной опасной поездки, но вслух ничего не сказал.
Разожгли костер. Поужинали. Кузнец накормил Буцефала и, постелив на земле медвежью шкуру, приготовился как следует вздремнуть.
— А ты, приятель, — сказал он Муромцу, — на дозоре пока посиди у костра. Места здесь лихие, разбойничьи. Кто знает, может, за наши головы новгородчане уже вознаграждение какое назначили. Шороху мы там наделали большого. Теперь нужно быть вдвойне осторожными.
— Угу, — отозвался богатырь и, опершись о булатное копье, грустно уставился в горящий костер.
«И на кой я во все это ввязался? — думалось ему. — Нелегкое это дело оказалось — справедливость восстанавливать. Куда проще на печи подольше полежать, да тем и прославиться».
Понятно, что очень скоро придремнул Илья малость, а затем и вовсе заснул. Заснул, что называется, на
