— Дружину ко мне! — зычно проревел в наступившей тишине княжеский бас.
Раздался оглушительный топот десятка ног, несчастный терем задрожал. Затем кто-то из витязей догадался открыть псарню, и псы, заливаясь азартным лаем, бросились врассыпную.
— Ату его, ату!!! — послышалось со двора.
— Дайте им понюхать одежду! — приказал разъяренный князь.
— Все, пропал, — прошептал Лука и, закрыв руками лицо, сиганул в крапиву.
Однако прыгнул он довольно удачно.
Угодив по большей части не в крапиву, а в заросли сухого репейника.
Перекатился по земле и затих, прислушиваясь.
Собаки лаяли где-то в отдалении, видно, воспользовавшись ситуацией, решили лишний раз порезвиться в близлежашем лесу, куда уже неслись с зажженными факелами княжеские слуги.
Умные собачки. Поймай они Луку прямо сейчас, их тут же снова загнали бы на ночлег в псарню.
Погоня стремительно перемешалась в лес.
Юноша с облегчением вздохнул. Во всяком случае, теперь у него появились какие-никакие шансы спастись. И с чего это он вдруг на Акулину польстился? Правда, это она его сама опоила и в княжескую постель уложила. Однако экая змея, кто бы мог подумать?
Сам князь, понятное дело, не мог.
— И чего это бабы на меня так падки? — закручинился, сидя по уши в репьях, Лука. — И, главное, хоть бы одна приличная попалась, сплошь вульгарные хрюхи. Видно, на роду у меня так написано.
Собачий гвалт затихал вдалеке.
— Пора! — решительно подбодрил себя юноша, однако ликовать пока было преждевременно.
Приключившаяся с ним оказия была из самых худших, хуже в общем-то некуда. Во всяком случае, виселица на этот раз ему обеспечена. Предадут теперь Луку анафеме, как какого-нибудь Пашку Расстебаева, а все из-за минутной слабости.
И перед тем как броситься бежать, парень не удержался и прочел вслух только что сочиненное двустишие:
Воистину звучало сие как пророчество.
ГЛАВА 16
— Как, однако, отлично я выспался! — Муромец сладко зевнул и с удовольствием потянулся.
— Ты-то выспался… — проворчал Колупаев, — а я вот всю ночь по лесу бегал, Буцефала ловил. Нет чтобы помочь, дрых аки сурок.
— Дык а что случилось? — Илья пожевал губами, обнаружив у себя во рту какую-то непонятную нитку.
— Да Лесовик, скорее всего, местный шалил, — ответил Степан. — Свистом лошадь пужал. Такое, говорят, в этих лесах случается.
— Угу, — буркнул богатырь, вытаскивая изо рта длинную нитку, которой, похоже, не было конца.
— Эй, ты что это делаешь?!! — Кузнец с удивлением уставился на Муромца.
— Да сам не знаю, — прохрипел богатырь. — Гляди, прямо целый моток получается…
Илья наматывал нитку на указательный палец, а моток все увеличивался и увеличивался. Но, к счастью, вскоре нитка кончилась.
— Фух, — с облегчением выдохнул Муромец. — Чудеса в решете.
Покачав головой, Степан вывел Буцефала на дорогу.
— И куда теперь? — полюбопытствовал богатырь.
— До Разлив-переправы.
— А там что?
— Там паром!
— Через реку?
— Ага, а в чем, собственно, дело? Ты боишься воды?
Илья промолчал.
— Ты плавать-то хоть умеешь? — не отставал Колупаев.
— На втором месте опосля топора, — нехотя ответил Муромец.
— Не боись, Илья, у меня там лодочники знакомые. Все пройдет как по маслу…
Через час выехали к Разлив-переправе, вернее, к широченной речке, на берегу которой был сооружен небольшой причал да рядом стоял бревенчатый домик под соломенной крышей.
