удивляясь тому, что Брок согласился на этот брак, который, конечно же, был не чем иным, как новой хитростью Струана.
-- Доброе утро, Мэри, -- произнес Струан, когда к нему подошла Мэри Синклер, сопровождаемая Горацио и Глессин-гом. Она выглядела утомленной и нездоровой.
-- Доброе утро, Тай-Пэн. Не могла бы я навестить вас сегодня днем? -спросила она. -- Возможно, вы уделите /мне несколько минут вашего времени?
-- О да, конечно. Поближе к заходу солнца? У меня дома?
-- Благодарю вас. Не могу выразить, как больно мне было услышать о... о вашей утрате.
-- Да, -- добавил Глессинг. -- Ужасный случай. -- За последние недели Струан все больше и больше поражал его. Черт побери, любой, кто служил в Королевском флоте, кто был 'пороховой мартышкой' у Трафальгара, достоин величайшего уважения, клянусь Богом. Когда Кулум рассказал ему об этом, он немедленно спросил: 'На каком корабле?' и был просто шокирован, услышав в ответ: 'Не знаю. Я не спрашивал'. С тех пор его постоянно мучил вопрос, не служил ли Тай-Пэн вместе с его отцом. При всякой встрече у него чесался язык спросить об этом, но он не мог, потому что Кулум поведал ему обо всем под секретом. -- Чертовски жаль, Тай-Пэн.
-- Благодарю вас. Как идут дела?
-- Прекрасно, благодарю. Работы по горло, можете поверить.
-- Наверное, стоило бы подумать о том, чтобы отдать глубоководные штормовые якоря на всех линейных кораблях. Глессинг тут же насторожился:
-- Вы чуете приближение шторма?
-- Нет. Но сейчас сезон тайфунов. Иногда они приходят рано, иногда -поздно.
-- Благодарю за подсказку. Я распоряжусь, чтобы этим занялись сегодня же. -- Чертовски предусмотрительно, отметил про себя Глессинг. Этот человек прекрасно держится, хотя на него обрушилось такое несчастье. И второго такого знающего моряка, как он, еще поискать. Мэри считает его удивительным человеком, а ее мнение много значит, клянусь Создателем. И благодаря ему флот теперь у стен Кантона, черт возьми, всего через несколько дней после того, как эти дьяволы осмелились сжечь поселение. Чтоб у нашего проклятого адмирала глаза лопнули! Какого дьявола? Почему этот чертов идиот не вернет мне мой корабль? Интересно, наберусь ли я смелости попросить Тай-Пэна замолвить за меня словечко. -- Вы собираетесь присоединиться к флоту?
-- Не знаю. -- Струан посмотрел на Горацио; -- Когда вы вернулись, дружище?
-- Прошлой ночью, Тай-Пэн. Его превосходительство отослал меня назад, чтобы я представлял его на похоронах. Я рад засвидетельствовать вам свое почтение. Я возвращаюсь с отливом.
-- Это было очень любезно с его стороны и с вашей. Пожалуйста, передайте ему мою глубокую признательность.
-- Он с нетерпением ждет известий о состоянии здоровья его высочества.
-- Все не так плохо. Князь сейчас на борту 'Китайского Облака'. Почему бы вам не нанести ему визит? Мне кажется, бедро у него все-таки повреждено, хотя пока еще слишком рано делать какие-то выводы. До встречи, Мэри. -- Он опять приподнял шляпу, и они с Кулумом продолжили свой путь. Струан размышлял о Мэри. Наверное, она хочет рассказать о детях. Надеюсь, с ними все в порядке, Что такое случилось с Горацио и Глессингом? Оба показались мне какими-то скованными и раздраженными.
-- Позвольте проводить вас до отеля, мисс Синклер, -- говорил между тем Глессинг. -- Может быть, вы оба не откажетесь отобедать со мной в доке?
-- О, с удовольствием, Джордж, дорогой, -- ответила Мэри, -- вот только Горацио не сможет к нам присоединиться. -- Прежде чем Горацио успел вставить хоть слово, она спокойно добавила: -- Мой милый брат сказал мне, что вы официально просили у него моей руки.
Глессинг ошеломленно посмотрел на нее:
-- Да... э... да, так и было. Надеюсь... ну-у... кхм... да.
-- Я бы хотела теперь же сказать вам, что принимаю ваше предложение.
-- Клянусь Юпитером! -- Глессинг порывисто схватил ее руку и припал к ней губами. -- Как перед Богом, Мэри, клянусь Создателем, разрази меня гром! Я клянусь... -- Он повернулся, чтобы поблагодарить Горацио, и вся его радость в тот же миг улетучилась. -- Смерть господня, что случилось!
Горацио пристально и злобно смотрел на сестру. Его лицо скривилось в вымученной улыбке, но взгляда от нее он не оторвал.
-- Ничего.
-- Ты не одобряешь нашего брака? -- Голос Глессинга зазвенел, как натянутая струна.
-- Ну что вы, конечно, он одобряет, не правда ли, дорогой братец? -вмешалась Мэри.
-- Это... ты так... так молода, и...
-- Но ты все-таки одобряешь, ведь правда? И мы поженимся за три дня до Рождества. Если это вас устроит, Джордж?
Глессинг окаменел при виде столь явной враждебности в отношениях между сестрой и братом.
-- Это удовлетворит тебя, Горацио?
-- Я уверена, Тай-Пэн одобрит твою покладистость, Горацио. -- Мэри была рада, что решила выйти замуж за Джорджа. Теперь ей непременно придется избавиться от ребенка. Если не сможет помочь Мэй- мэй, она обратится к Тай-Пэну. Это и будет та услуга, которую он ей пообещал когда-то. -- Я принимаю предложение Джорджа, -- с вызовом произнесла она, пряча свой страх.
-- Будьте прокляты вы оба! -- Горацио зашагал прочь.
-- Ради Бога, да что это на него нашло? Как я должен это понимать? Он согласен? Или не согласен? -- сердясь и волнуясь, спросил Глессинг.
-- Он согласен, Джордж, дорогой. Успокойтесь. И, пожалуйста, простите мне мою настойчивость, просто я хотела, чтобы все было сказано между нами теперь же.
-- Нет, Мэри, это я прошу у вас прощения. Я и не подозревал, что ваш брат так серьезно настроен против нашего брака. Если бы я хоть на мгновение усомнился... ну, я бы не был столь нетерпелив. -- Радость от того, что его предложение принято, омрачалась болью, которую он читал в глазах Мэри. И непроходящим возмущением от того, что он не с флотом. Черт бы побрал адмирала! Чума на это трижды растреклятое назначение на берег, и чума на Синклера. Будь я продлят, как мог этот наглец даже нравиться мне одно время? Как он посмел быть таким грубым?
-- Я так рада, что вы здесь, Джордж, -- услышал он голос Мэри.
Глессинг увидел, как она смахнула со щеки несколько слезинок, и ощущение бесконечного счастья вернулось к нему. Не будь он начальником гавани, он никогда бы не смог проводить столько времени с Мэри. Он благословил свою удачу! Она приняла его, а только это и имело значение. Глессинг взял ее руки в свои.
-- Довольно слез, -- сказал он. -- Это самый счастливый день в моей жизни, и мы непременно устроим обед и отметим это событие. Сегодня вечером мы ужинаем вместе -- отныне мы всегда будем обедать и ужинать вместе. В следующем месяце мы объявим о нашей помолвке. С этого дня я буду заботиться о вас. И если кто-то вас расстроит, клянусь Богом, ему придется отвечать передо мной!
Струан и Кулум потягивали бренди в рабочем кабинете фактории. Комната была просторная, пол выложен каменными плитами. Ее обстановка состояла из письменного стола полированного тика, корабельных фонарей, барометра на шарнирах рядом с тиковой дверью, картин Квэнса на стенах, кресел, обтянутых хорошо промасленной кожей, и софы, издававшей приятный сладковатый запах,
Струан стоял у окна и смотрел на гавань. Без флота и десантных кораблей ее спокойная ширь казалась опустевшей. Из клиперов оставались только 'Китайское Облако' и 'Белая Ведьма'. Было еще несколько купцов, грузившихся для обратного путешествия домой, и несколько кораблей из Англии, только что доставивших товары, заказанные в прошлом году.
Кулум рассматривал полотно, висевшее над каминной доской. Это был портрет китайской девушки- танка; она была поразительно красива. Девушка держала на бедре корзину ц улыбалась.
Кулум задумался над тем, справедливы ли слухи, что это портрет любовницы его отца, которая жила сейчас в его доме в нескольких сотнях шагов отсюда.
-- Теперь я уже не могу уехать, как мы планировали. Я решил остаться, -- сказал Струан, по-прежнему глядя в окно.
