палатку, кровать и мои вещи. Я сегодня ночую на берегу.
-- Есть, так точно, сэр-р! Прошу прощения, сэр, -- вдруг добавил боцман, переминаясь с ноги на ногу. -- Есть тут один парень. Рамсей. Он служит на фрегате Ее Величества 'Русалка', это корабль Глессинга. Рамсей доводятся родственниками нам, Маккеям. Первый помощник отчего-то взъелся на бедолагу. Тридцать плетей вчера и еще больше осталось на завтра. Его силком завербовали в Глазго.
-- Ну? -- нетерпеливо бросил Струан.
-- Я слышал, сэр, -- осторожно проговорил боцман, -- что он подыскивает укромное место, где ему можно было бы бросить якорь.
-- Кровь Христова, вы что, совсем из ума выжили? Мы не берем дезертиров на наши суда. Если мы возьмем на борт хоть одного, зная, кто он такой, у нас могут просто-напросто отобрать корабль -- и будут правы!
-- Это верно. Только капитан Глессинг вроде бы как ваш друг. Вот я и подумал, может быть, у вас получится выкупить его, -- торопливо добавил Маккей. -- Мои призовые деньги могли бы помочь, сэр. Он славный парень, и он все равно сбежит с корабля, если впереди не будет просвета.
-- Я подумаю об этом.
-- Спасибо вам, сэр-р. -- Боцман отдал честь и быстро ретировался.
-- Робб, если бы ты был Тай-Пэном, что бы ты сделал?
-- Люди, завербованные во флот насильно, всегда опасны, и доверять им нельзя, -- тут же ответил Робб. -- Поэтому я никогда не стал бы его выкупать. И теперь я стал бы присматривать за Маккеем. Возможно, Маккей уже человек Брока и делает все это по его указке. Я бы устроил ему проверку. Выбрал бы посредников -- скажем, Маккея как часть такой проверки и кого-нибудь из его врагов -- и водил бы Рамсея за нос, ни в коем случае не доверяя его информации.
-- Ты рассказал сейчас то, что сделал бы я, -- заметил Струан, и глаза его весело блеснули. -- А я спрашивал, что стал бы делать ты.
-- Я не Тай-Пэн, и это не моя забота. Если бы я им был, я бы все равно не стал тебе ничего говорить. Или, может быть, и сказал бы, а потом сделал все наоборот. Чтобы проверить тебя. -- Робб был рад, что время от времени мог ненавидеть своего брата. Это потом только усиливало его любовь к нему.
-- Чего ты боишься, Робб?
-- На этот вопрос я отвечу тебе через год. -- Робб зашагал следом за боцманом.
Некоторое время Струан размышлял о своем брате и о будущем 'Благородного Дома', потом он поднял бутылку бренди и двинулся вдоль расщелины в скалах по направлению к долине.
Ряды пирующих коммерсантов редели, некоторые уже шли к своим баркасам. Другие еще продолжали есть и пить; время от времени раздавались взрывы хохота над теми, кто, выписывая ногами восьмерки, пытался станцевать рил [Шотландский народный хороводный танец.].
-- Сэр!
Струан остановился и удивленно посмотрел на молодого морского пехотинца:
-- Да?
-- Мне нужна ваша помощь, сэр. Отчаянно нужна, -- проговорил Норден. Его глаза лихорадочно блестели, лицо посерело от волнения.
-- Какая помощь? -- Струан мрачно поглядывал на штык, висевший у солдата на поясе.
-- Я болен. У меня женская болезнь. Вы можете помочь. Дайте мне лекарство, сэр. Все, что угодно; я сделаю все, что угодно.
-- Я не врач, приятель, -- ответил Струан, чувствуя, как зашевелились волосы у него на затылке. -- Как ты оказался здесь, разве ты не должен быть около своей лодки?
-- У вас ведь было то же самое, сэр. Но вы нашли лекарство. Мне нужно только лекарство. Я сделаю все, что угодно. -- Голос Нордена стал похож на карканье, на губах заблестели хлопья пены.
-- Я никогда не болел этим, парень. -- Струан краем глаза заметил, что главный старшина корабельной полиции направился к ним, выкрикнув что-то, что прозвучало как имя. -- Тебе лучше вернуться к своей лодке. Тебя ждут.
-- Лекарство. Скажите мне, как выздороветь. Я не нищий, я скопил денег, сэр. -- Норден вытащил грязную, завязанную узлом тряпку и с гордостью протянул ее Струану; по его лицу катились капли пота. -- Я бережлив, здесь у меня... здесь у меня пять полных шиллингов и четыре пенса, сэр. И это все, что у меня есть на свете, сэр, а потом еще есть жалованье, двадцать шиллингов в месяц -- я отдам их вам. Вы можете забрать их все, сэр, клянусь благословенным Господом нашим Иисусом Христом, сэр.
-- Я никогда не болел женской болезнью, парень. Никогда, -- повторил Струан. Сердце его сжалось при воспоминании о детских годах, когда богатством для него были пенни, шиллинги и полушиллинги, а не десятки тысяч серебряных тэйлов. И он вновь пережил неизбывный ужас своей юности -безденежье, безнадежность, бесприютность, голод, холод и раздутые животы детей. Господи милосердный, я могу забыть, как голодал сам, но я не в состоянии забыть детей, их крики и голодный плач, разносимые колючим ветром из выгребной ямы на улице.
-- Я сделаю для вас все, понимаете, все, сэр. Вот. Я могу заплатить. Я не хочу ничего получать задаром. Вот, возьмите, сэр.
Старшина быстрым шагом приближался к ним.
-- Норден! -- зло выкрикнул он. -- Клянусь Господом, ты получишь пятьдесят плетей за нарушение строя!
-- Тебя зовут Норден?
-- Так точно, сэр. Берт Норден. Пожалуйста. Мне ничего не нужно, кроме лекарства. Помогите мне, сэр. Вот. Возьмите деньги. Они все ваши, и я еще достану. Именем Христа заклинаю, помогите мне!
-- Норден! -- опять прокричал старшина, покраснев от гнева; ему оставалась до них еше сотня шагов. -- Немедленно ко мне, ублюдок ты чертов, или ты оглох?!
-- Пожалуйста, сэр, -- умолял Норден с растущим отчаянием. -- Я слышал, вас вылечили язычники. Вы купили лекарство у язычников!
-- Значит тебе сказали неправду. Я не знаю ни о каком китайском лекарстве. Лекарства нет. Никакого. Тебе лучше вернуться к своей лодке.
-- Да нет же, конечно, лекарство есть! -- взвизгнул Норден. Он выхватил штык из ножен. -- И вы скажете мне, где достать его, или я распорю вам брюхо!
Старшина, похолодев от ужаса, бросился к ним бегом.
-- Норден!
Несколько человек на пляже изумленно обернулись: Купер, Горацио и еще кто-то. Все трое сорвались с места и побежали к ним.
В этот миг в голове Нордена словно оборвалось что-то, и он, мыча и брызжа пеной, ринулся на Струана и яростно полоснул штыком. Но Струан неуловимым движением ушел в сторону и хладнокровно ждал, что тот станет делать дальше, зная, что может убить Нордена в любую минуту.
Нордену показалось, что его со всех сторон окружили дьяволы огромного роста, все на одно лицо, но он никак не может дотянуться ни до одного из них. Он почувствовал, как воздух рванулся у него из легких, берег с размаху врезался ему в лицо, и он словно завис над землей в агонии, но почему-то не ощущая боли. Потом наступила тьма.
Старшина скатился со спины Нордена, и его кулак метнулся вниз еще раз. Он схватил Нордена за мундир, потряс его как тряпичную куклу и опять швырнул на гальку.
-- Какой дьявол в него вселился? -- пробормотал он, поднимаясь на ноги. Его лицо еще искажала гримаса гнева. -- С вами все в порядке, мистер Струан?
-- Да.
Подбежал Купер, Горацио и с ними еще несколько торговцев.
-- Что случилось?
Струан осторожно перевернул Нордена ногой.
-- Несчастный глупец. У него женская болезнь.
-- О Господи! -- с омерзением воскликнул старшина.
-- Лучше отойдите от него, Тай-Пэн, -- предупредил Купер. -- Если вы вдохнете его запах, можете заразиться.
