Потом на связи оказался сам маслено-приторный Родригес. Он согласился встретиться с Фулертоном в своем номере в час дня.
Джеми прошел в ванную, принял душ, потом надел костюм от Ланвин и туфли от Гуччи. Нужно соответствовать чекам на два миллиона. В Хэмпстеде он забрал четвертый чек. От Хэмпстеда до «Интерконтиненталя» почти полчаса езды, но Джеми на своем «порше» управился за десять минут. Поэтому ему еще пришлось подождать в холле, прежде чем позвонить в номер Родригеса.
На седьмом этаже его ждали два огромных парня в черных костюмах. Они молча и профессионально обыскали его, потом один жестом приказал следовать за ними.
Родригес стоял перед окном с видом на Гайд-парк и с улыбкой обернулся, когда Фуллертон вошел в номер. Маленького роста, очень накачанный. По-видимому, много времени проводил в спортзале. Бежевый костюм и шоколадная рубашка. Волосы зализаны с помощью геля, а козлиная бородка тщательно подстрижена. Когда он протянул руку для рукопожатия, Фуллертон заметил ухоженные ногти, наманикюренные и блестящие, словно отполированные. Толстый кривой шрам пересекал правую кисть.
— Значит, вы человек с деньгами Донована? — спросил Родригес, сжимая руку Фуллертона.
Джеми в нос ударил тошнотворно-приторный запах одеколона.
— Он извиняется, что не смог прийти сам, — ответил Фуллертон, отдергивая руку и борясь с желанием размять пальцы.
Родригес заржал:
— Понимаю, почему он не захотел снова встретиться со мной.
Фуллертон вытащил чеки из внутреннего кармана пиджака и протянул Родригесу. Тот просмотрел их, энергично кивая.
— Хорошо. По крайней мере тут он сдержал слово.
— А что, до этого были проблемы? — спросил Фуллертон.
Родригес фыркнул, и Джеми понял, что совершил ошибку.
— Ден очень хотел, чтобы встреча прошла гладко, он настаивал, чтобы вы получили чеки сегодня же.
Родригес уставился на Фуллертона. Он продолжал улыбаться, но глаза его были холодными, как горный хрусталь.
— Как долго вы работаете на него?
Фуллертон пожал плечами и попытался выдавить улыбку.
— Вообще-то я на него не работаю, — быстро ответил он. — Я торгую произведениями искусства. Картинами. Ему нужно было пристроить некоторые работы, я помог.
Родригес заметно расслабился. Он положил чеки на кофейный столик.
— Значит, вы разбираетесь в искусстве?
— Немного.
— Вам следует как-нибудь встретиться со мной в Боготе, — сказал Родригес. — Я тоже интересуюсь искусством и прислушался бы к вашему мнению.
— У вас есть визитка?
Родригес захохотал:
— Визитка? — Он взглянул на двух телохранителей и сказал им что-то по-испански. Они тоже заржали, и Родригес хлопнул Фуллертона по плечу. — Просто спроси у любого в Боготе. Они скажут, где меня найти.
— Хорошо, мистер Родригес.
Родригес кивнул охранникам, и они вывели Фуллертона в коридор. Когда дверь захлопнулась, Джеми слышал, что Родригес все еще смеется.
Фуллертон провел рукой по лбу, он был влажный. Джеми даже не подозревал, что так сильно вспотел.
Грег Хэтуэй просмотрел рапорт Фуллертона. Хесус Родригес не сказал ничего интересного, но Хэтуэй особо и не рассчитывал на это. Картель Родригеса — огромное дело, и даже два миллиона фунтов, которые передал ему Фуллертон, для них капля в море. Выходит, здесь замешано что-то еще.
Донован очень спешил продать картины, хотя мог бы получить более высокую цену, выставив их на аукцион. Значит, на него давили. Он заплатил Родригесу — за что? Из досье Донована следовало, что у него десятки миллионов фунтов, большинство из которых хранилось в заграничных банках. Тогда зачем банковские чеки? Что-то явно не так с финансами Донована. И раз он стеснен в средствах, то может наделать глупостей.
Хэтуэй отправил Фуллертону поздравительное письмо, в котором выразил пожелание как можно ближе подобраться к Доновану. Хотя Фуллертон не нуждался в подстегивании — из рапортов было видно, что он счастлив.
Хэтуэй позвонил своему человеку в отделе полиции на Боу-стрит. Детектив ответил сам после первого гудка, словно сидел, положив руку на трубку.
— Можешь говорить? — спросил Хэтуэй.
— Без проблем.
— Ты слышал о колумбийце по имени Карлос Родригес?
— Нет, не припоминаю.
— Крупная рыба, — заметил Хэтуэй. — Очень крупная. Проверь по сети и пошли запрос в МИ-б. У него связи в правительстве и суде, он значится в списке преступников Управления по борьбе с наркотиками. Использует своего племянника Хесуса Родригеса для разборок. Постоянно снимает номер в «Интерконтинентале».
— Верно... — нерешительно выдавил детектив.
— У него дела с Донованом, — напирал Хэтуэй.
— Вот дьявол! — отреагировал детектив. — Как долго это будет продолжаться?
— Я только что узнал, — вставил Хэтуэй. — Карлос Родригес — крупная фигура среди поставщиков кокаина, в основном через Мексику в Штаты. Управление считает, что он также стоит за несколькими картелями по поставке героина и марихуаны. Мы не в состоянии уличить его в том, что он ввозит наркотики в Европу, но если Родригес связан с Донованом, все может перемениться.
— Шестерка знает?
— Еще нет. По официальной версии мы ждем, пока не получим подтверждения от американцев. Но за этим дело не станет.
— Дело серьезное.
— Более чем, — согласился Хэтуэй. — Не подумай, Боже упаси, что я хочу тебя учить, но телефонная прослушка — неплохая вещь, и я бы на твоем месте послал кого-нибудь в отель.
— Родригес встречался с Донованом?
— Не уверен, что они встречались в Лондоне, зато я видел донесение из отдела таможни по борьбе с наркотиками в Майами, в котором сказано, что их видели вместе пару раз на Карибах, в Сент-Китсе.
— С чем ты это связываешь?
— Что-то назревает. Не думаю, что племянник приехал прошвырнуться по магазинам. Они оба здесь. И не сомневаюсь, что наделают глупостей. Чем бы они ни занимались, дело наверняка важное, раз потребовало присутствия членов семьи Родригеса. Оставайся на связи, ладно?
— Хорошо. И спасибо за предупреждение.
Хэтуэй положил трубку. Он снова начал грызть ногти, в очередной раз просматривая рапорт Фуллертона.
Донован направлялся в такси к дому сестры, когда зазвонил один из телефонов. Это был Ундервуд. Он говорил очень тихо, словно боялся, что его подслушают.
— Они вышли на тебя, — прошептал начальник инспекторов.
Донован стиснул зубы. Он знал, что властям когда-нибудь станет известно о его возвращении, однако надеялся побыть инкогнито еще несколько дней. По крайней мере пока не разберется с Вики.
— Кто именно?
— Управление по борьбе с наркотиками. Национальная безопасность. Таможня. Все-все-все.
