которая оказалась одной из самых непривлекательных женщин, которых Донован когда-либо видел. Полная, почти толстая, в темно-зеленом брючном костюме, ляжки трутся друг о друга во время ходьбы. Лицо круглое, в очках с толстыми линзами на кончике носа картошкой. Улыбнувшись, она продемонстрировала серые зубы. Джулия Ло направилась к ним, прижимая к груди папки.
— Мистер Донован, рада встретиться с вами, — проговорила она, протягивая руку.
Безупречное произношение, чистый английский.
Донован пожал ее руку. У Ло были толстые, похожие на сосиски пальцы с золотым кольцом на каждом и сбитые ногти.
— Лоуренс так много рассказал мне о вас.
Донован взглянул на Паттерсона и поднял бровь:
— Сейчас?
— Просто, что ты ценный клиент и у тебя проблемы с супругой, — объяснил Паттерсон.
Ло положила папки на кофейный столик и присела на диван рядом с Донованом. Мебель хрустнула под ее весом, и Донован съехал по черной коже прямо под бок женщины. Он быстро отодвинулся на другой конец дивана.
Паттерсон передал Ло судебный бланк. Та быстро просмотрела его, нахмурив брови. Донован взглянул на Паттерсона, который ободряюще кивнул. Донован пожал плечами.
— Ваша жена утверждает, что вы намерены забрать вашего сына в Анквиллу. Это правда?
— У меня там дом.
— А ваш общий дом здесь, в Лондоне?
— Если его так можно назвать, — горько вздохнул Донован. — Ей ничто не помешало переспать там с моим бухгалтером.
— Ваше основное местожительство здесь, в Соединенном Королевстве?
— Это сложно объяснить.
Ло посмотрела на него поверх очков:
— Попытайтесь, мистер Донован. Я постараюсь понять. — Она холодно улыбнулась.
Донован кивнул, прощая ее командирский тон.
— Извините. Да, семейный дом в Лондоне, но по разным причинам я не много времени бываю в этой стране. У меня дом в Анквилле, Робби и его мать время от времени проводили там несколько недель. Не понимаю, почему ему сейчас нельзя поехать туда вместе со мной.
Ло задумчиво кивнула. Ее губы превратились в тонкую линию.
— Думаю, будет лучше, если ты просветишь Джулию насчет своих проблем в Соединенном Королевстве, — посоветовал Паттерсон.
Донован поморщился.
— Ден, это останется в нашем офисе, — заверил его Паттерсон.
Донован вздохнул:
— Ладно. — Он повернулся к Ло: — Я первый в списке преступников, которых мечтают заполучить полиция и таможня. Везде, где бы я ни был, за мной следят. Мои телефоны прослушивают, друзей держат под постоянным контролем. Это лишает меня возможности действовать.
— Действовать? — переспросила Ло.
— Делать то, что я делаю. Поэтому я покинул страну. На Карибах власти более... терпимы.
Ло задумчиво кивнула, однако промолчала. Донован указал на повестку:
— Удастся ее опротестовать?
— Безусловно, можно побороться, если, конечно, за вами не числится ничего такого, что бы ограничивало родительские полномочия. Есть основание говорить о нарушении человеческих прав вашего сына. Тем не менее я должна вам сказать, что, возможно, это первый выстрел, который почти наверняка перерастет во взрыв. Думаю, ваша жена решительно настроена заполучить опеку над сыном.
— Ни в коем случае! — резко возразил Донован.
Ло подняла руку, успокаивая его:
— Вашей жене нет смысла просто запретить вам вывезти сына за границу, она хочет большего. Если у вас будет право единственной опеки, она не сможет помешать вам перемещаться с ним куда угодно. Будь я адвокатом вашей жены, я посоветовала бы ей ускорить вступление судебного предписания в силу. А после этого рекомендовала бы подать апелляцию на право единственной опеки, основываясь на том, что вы не подходите на роль отца.
— Чушь собачья!
Ло спокойно посмотрела на него:
— Таков был бы мой совет ей, мистер Донован. Пожалуйста, не принимайте близко к сердцу. Я уверена, вы хороший отец, однако ваша жена собирается выставить вас в самом невыгодном свете. У вас, как я понимаю, нет постоянной работы.
— У меня нет недостатка в деньгах, — парировал Донован.
— Может быть, но у вас нет и работы. Кроме того, вы, насколько я поняла, проводите в семейном доме не много времени.
Донован взглянул на Паттерсона, пытаясь понять, что Джулии Ло известно о его делах. Лицо Паттерсона ничего не выражало.
— Я часто в поездках, — сказал Донован.
— Любой суд захочет удостовериться, что у вашего сына будет стабильная, обеспеченная жизнь.
— Значит, мне придется найти работу с девяти до пяти?
— Не обязательно, хотя вам придется предоставить какие-то подтверждения, что вы способны обеспечить его. Ваша жена сделает все возможное, чтобы доказать, какой вы неподходящий родитель.
Паттерсон наклонился вперед:
— Что насчет других... дел Дена? Она вынесет их на всеобщее обозрение?
Ло поправила очки.
— Вряд ли. Если она, скажем так, осветит преступные дела, это может свидетельствовать и против нее самой: она знала о финансовых источниках мужа и тем не менее пользовалась деньгами. Такое поведение дискредитирует ее. И в этом случае она рискует всем, что у нее есть. Если б я была ее адвокатом, посоветовала бы сделать упор на другие обстоятельства: отсутствие постоянной работы, ваши частые отъезды из семейного дома, личностные качества.
— Личностные качества?
— Пренебрежение, физические, словесные или психологические оскорбления. Интересовались ли вы тем, как часто Робби ходит к священнику? Посещали ли вы родительские собрания? Водили его к доктору? В спортивную школу? К дантисту?
Донован поморщился. Он проигрывал по всем параметрам.
— Но, принимая во внимание измену вашей жены — а таковая при сложившихся обстоятельствах, я думаю, не требует доказательства, — мы имеем неплохие шансы выиграть опекунство над Робби.
Донован немного расслабился. Наконец какие-то хорошие новости.
— Тем не менее, — продолжила Ло, — даже если вы получите право единственной опеки, это совсем не значит, что вам позволят вывезти Робби из страны.
— Почему?
— Потому что у вашей жены все равно останется право на свидания с сыном, а она не сможет его реализовать, если мальчик будет жить за границей.
— Она уехала первая, — возразил Донован. — Сбежала, поджав хвост.
Ло сделала какую-то пометку на бланке.
— Вы знаете, где она?
— Мои люди ищут.
— Если мы сможем доказать, что она сама находится за границей, думаю, будет проще убедить суд разрешить вам уехать из страны с Робби.
— Все понятно, — сказал Донован.
Действительно, он прекрасно осознавал: если выяснит, где прячется его жена, опекунство — вопрос решенный. Внезапная мысль озарила его. Донован кивнул на повестку:
