Это письмо было адресовано бывшему жениху, в данный момент лежащему на кровати. В нем были извинения, объяснения и воспоминания детства. Когда Александра ставила свою подпись, ее глаза застилали слезы.
– Прощай, старый друг, – прошептала Александра, сложила письмо и подошла к сундуку. Вложив послание в руку Рашида, она отошла вглубь комнаты.
– Я готова.
Жак отпустил крышку и запер ее.
– Он сможет дышать?
– Я пробил дырки здесь и... тут, – француз показал эти места. – Рашид не задохнется.
Александра облегченно вздохнула.
– Я прощен, да? – спросил мужчина.
Прощен? Девушка нахмурилась, затем вернулась в прошлое, вспоминая свои отношения с французом. Без сомнения, речь шла о нарушенном обещании, когда тот продал ее в рабство, и о помощи, оказанной Рашиду при похищении ее из Корберри.
Сначала она хотела ответить, что тем отвратительным поступкам нет ни прощения, ни оправдания, но однако ей показалось, что Жак ненавидит себя за то, что он сотворил с ней. Теперь он искренне пытается помочь ей, замаливая старые грехи.
– Я пытаюсь простить тебя, – честно призналась Александра, – но это нелегко сделать.
Лебрек попытался изобразить беззаботность.
– Но тогда дай мне знать, когда я буду прощен, cherie.
Девушка выдавила из себя улыбку.
– Конечно.
Выпрямившись, Жак подошел к своему тюфяку и взял плащ. Набросив его на плечи, он направился к двери.
– Быстро одевайся, – приказал француз, окинув ее взглядом. – Я сейчас приду с мужчинами.
Его не было около десяти минут, но когда он вернулся, Александра уже надела платье, туфли и плащ.
Двое мужчин, нанятых в прошлый вечер, вошли в комнату без всяких церемоний. Вряд ли эти громилы кого-нибудь могли опасаться – на голову выше Жака, они едва втиснулись в дверь, так широки были их плечи.
Надвинув шляпы по самые уши, боясь простудиться холодным английским утром, носильщики попытались разглядеть девушку, но она немедленно отступила в тень.
Хваля себя за то, что предусмотрительно надела головной убор, она вглядывалась из-под вуали в их лица и удивлялась, где Жак нашел таких чудовищ. Несомненно, у этих людей за плечами было немало преступлений.
– Вот, – Лебрек показал сундук, – несите его к докам и получите обещанную награду.
Старший из громил склонил голову.
– А кто эта дама? – громким, низким голосом, от которого дрожали доски пола, спросил он.
Француз подошел к Александре и обнял ее.
– Это моя жена, уважаемый, мадам Фелиция Лебрек.
Девушка и не думала возражать, сердце ее билось так сильно, что она даже обрадовалась объятию Лебрека.
Напряженную тишину нарушил громила помоложе. Дотронувшись до локтя товарища, он проговорил:
– Пойдем. Чем скорее мы закончим, тем быстрее получим денежки.
Старший хмыкнул, затем доковылял до сундука и поднял его за один конец. Через минуту Рашида вынесли из комнаты, и он отправился в опасное путешествие по лестнице, жалобно скрипевшей под тяжестью шагов носильщиков.
Оставив немудрящие свои пожитки, Жак и Александра последовали за наемными работниками по грязным припортовым улицам, начинавшим просыпаться с первыми лучами солнца.
В доках кипела жизнь. Всюду сновали озабоченные люди, готовясь к отплытию корабля, который увезет Рашида домой.
Шагая рядом с Жаком, Александра не переставала удивляться красоте корабля. Судно Николаса никак нельзя было назвать уродливым, но с этим сравнить его было трудно. – «Мариетта», – пробормотала она, прочитав выведенное на борту золотыми буквами название.
– Вот как, – вслух рассуждал Жак, – мою мать тоже так звали.
Взглянув в широко открытые, любопытные глаза спутницы, он покачал головой, не дожидаясь вопроса. – Чистое совпадение. – Они пошли в направлении канатов, натянутых вдоль оконечности дока.
– Подожди здесь, я посмотрю за носильщиками.
Закутавшись в плащ, но позволяя холодному влажному воздуху морозить ее щеки, девушка смотрела, как Лебрек направляет мужчин туда, где сложен багаж, который должны поднять на борт.
