неприятных и болезненных ощущений.
– Этот яд смертелен, но он медленно действует.
Она и сама могла догадаться, что Лейла изобретет именно такой способ расправы: медленную мучительную смерть.
– Будет очень больно? Евнух согласно кивнул.
– Но если вы не станете сопротивляться ей, боль не так сильна.
В его словах мало утешения, но она по крайней мере теперь знала, что ее ждет. Глядя поверх голов танцовщиц, женщина увидела раскрасневшееся лицо соперницы. «Бедняга, – подумала Сабина, – она не знает, праздновать ли ей победу или рыдать над поражением. Я, действительно, расстроила ее планы».
Улыбка исчезла с ее лица, когда она увидела дочь, усталую и довольную, танцующим шагом идущую к ней.
– Чудесно! – радостно воскликнула Александра. Лицо ее раскраснелось от удовольствия. – Не думаю, что когда-нибудь забуду эту ночь.
Мать тоже так думала, но причина ее уверенности в правоте слов дочери была совсем другая.
Упав рядом с Сабиной на подушки, девушка налила себе бокал сока и залпом осушила его.
– Почему ты сидишь со мной, теряешь драгоценное время, вместо того, чтобы танцевать? – поинтересовалась мать, гладя девушку по руке. Ей в голову пришла мысль, что они в последний раз касаются друг друга. Женщина быстро отвернулась, на глазах ее блестели слезы.
Александра рассмеялась.
– Даже я когда-нибудь должна отдыхать, мама. – Наклонившись к матери, она чмокнула ее в лоб, затем потянулась за последним фиником.
Предвидя такое развитие событий, Халид ухитрился схватить его первым, почти вырвав фрукт из рук девушки.
– Халид! – воскликнула она. Никогда прежде Александра не видела, чтобы главный евнух ел перед женщинами.
Он улыбнулся, но глаза его оставались печальными, а жесткие складки вокруг рта еще больше углубились.
– Ты поступаешь очень странно, – произнесла она.
Евнух пожал плечами.
– Но я голоден.
Девушка посмотрела на финик.
– Тогда почему ты не ешь его?
– Съем позже.
Александра ничего не понимала. Она нахмурилась и встала.
– Если ты не собираешься есть его сейчас, тогда отдай мне, – решительно потребовала девушка, протягивая руку.
Скрестив руки на груди, Халид отрицательно покачал головой.
«В какие игры он играет? Нет, это не похоже на игру, слишком уж главный евнух серьезен для этого». Она бросила взгляд на мать и в то же мгновение оказалась рядом с ней.
– Что случилось? Тебе плохо? – умоляла она ответить, совершенно забыв о финике, увидев искаженное от боли лицо.Сабины.
– Я... – женщина пыталась говорить, но слова застревали у нее в горле. Скорчившись на подушках, она запрокинула голову и хрипела, пытаясь вздохнуть.
Подскочил Халид, отстранил Александру.
– Что с ней случилось? – кричала девушка и ее крик привлек внимание остальных женщин.
Главный евнух не ответил. Он поднял Сабину на руки и шептал ей на ухо слова, слышные только ей одной.
– Не боритесь с болью, – напомнил скопец госпоже, и его слеза скатилась на ухо обреченной женщины. – Один небольшой вдох – все, что вам нужно.
Сабина содрогнулась в его руках, но все же ей удалось наполнить легкие воздухом.
– Больно, – выдохнула она.
– Мама! – позвала девушка, стоя возле Халида. Слезы и краска ручьем текли по ее щекам. – Скажи, что с тобой, мама!
Тяжело дыша, Сабина открыла глаза и посмотрела на дочь.
– Яд, – наконец выдавила она из себя, пытаясь трясущейся рукой погладить дочь по щеке. – Я... я предупреждала...
Девушка схватила руку матери и прижала ее к сердцу.
– Что ты сказала? – она непонимающе мотала головой. – Какой яд?
Взгляд Сабины стал глубоким и печальным, мириады лиц и огней закружились в бешеном калейдоскопе
