деревнях Готье», – подумал Люсьен.
Он махнул рукой.
– Мы подождем здесь.
Решетка поднялась с ужасающим визгом, заставившим коня Александры встать на дыбы. Сделав шаг назад, жеребец закинул голову и сбросил бы девушку, если бы Люсьен вовремя не схватил поводья.
Она уже открыла рот, чтобы поблагодарить его за помощь, но он остановил ее. Возвращая ей поводья, де Готье вытащил меч и стал наблюдать, как Салли нырнул в ворота и побежал по мосту.
Широкоплечий, с хорошо развитой грудью, но довольно низкорослый бородач теперь находился футах в десяти от де Готье. Поглаживая кинжал, висящий у пояса, он не отрывал глаз от меча, а затем перевел их на покрытое шрамами лицо де Готье.
– Вернулся из небытия, а? – произнес он и только по округлившимся щекам можно было догадаться, что под бородой прячется улыбка. – Подумать только!
Его противник молчал и, судя по всему, вовсе не собирался отвечать. Салли пожал плечами.
– Ты никогда не был красавчиком, парень, а уж сейчас и подавно.
Александра поражалась самообладанию Люсьена. Рука, сжимавшая рукоятку меча, побелела от напряжения, а от его гнева, казалось, раскалился воздух, но тем не менее он даже не пошевелился.
– Тебе повезло, впрочем, как и мне, ведь от того, насколько хорошо мужчина умеет владеть оружием, настолько он способен сохранить свое лицо.
Салли рассмеялся.
– Это ты и доказал во Франции?
Седло под де Готье заскрипело, но и на этот раз он сдержался.
Александра посмотрела на бородача и удивилась разочарованию, появившемуся на его лице. Неужели он провоцирует Люсьена и хочет сразиться с ним?
Грохот, раздавшийся сзади, заставил повернуться все три головы. Сначала девушка видела только пустой луг, затем па холме появилась большая группа всадников.
– Вот и лорд Байярд вернулся с соколиной охоты, – объявил Салли.
Де Готье развернул коня, желая встретиться с давним врагом лицом к лицу.
Справившись с волнением, девушка сделала то же самое, только с меньшим умением и грацией.
Интересно, кто из этих людей ее отец, размышляла она, вглядываясь в приближающихся всадников. Догадываясь, что он должен быть среди скачущих впереди, девушка сосредоточила внимание на шестерых, оторвавшихся от остальных. Это оказалось бесполезным, потому что они были еще очень далеко. На таком расстоянии Александра не могла различить их черты и по описанию, данному матерью, узнать отца.
– Там, – произнес Люсьен, словно прочитав ее мысли, – слева, одет в зеленое.
Когда всадники приблизились, она смогла разглядеть высокого статного мужчину, чьи каштановые волосы еще не успели поседеть.
Де Готье удивил девушку тем, что наклонился и сжал ей руку.
– Молчи пока, – шепнул он и выпрямился. Александра согласно кивнула.
В непосредственной близости от подъемного моста всадники замедлили – все, кроме одного, Джеймса Байярда. Пришпорив коня, он помчался вперед.
Если даже старый лорд и изумился, увидев перед собой де Готье, то виду не показал. Владелец замка остановился перед посетителями, наклонился и безмолвно смотрел на врага, восставшего из праха.
Взирая на мужчину, что зачал ее, не ведая об этом, Александра начала дрожать, однако не страх был тому причиной, а глубокое потрясение. Этот красивый мужчина – ее отец, человек, любивший ее мать, добрый, как уверяла Катарина, но вынужденный, согласно неписанному закону предков, ненавидеть ближайших соседей – де Готье.
Несмотря на свои сорок или чуть больше лет, ее отец был в хорошей форме, а морщинки в уголках рта и лучики у глаз появились явно от смеха, а не от гнева.
До этого момента Александра не желала иметь с ним ничего общего, но теперь в ней появилось любопытство и стремление узнать его получше. Кроме всего прочего, этот человек – единственная родная душа, которая у нее есть, если, конечно, он примет ее.
Джеймс Байярд посмотрел на женщину в вуали, сидевшую на лошади позади де Готье, попытался разглядеть черты ее лица, затем опять взглянул на Люсьена. За спиной лорда собрались все его люди, они удивленно переговаривались, узнав человека, которого все считали мертвым.
Почувствовав настороженность хозяина, покрытый колпаком сокол разволновался на руке лорда, его блестящие перья затрепетали. Не отрывая глаз от де Готье, Джеймс ласково погладил птицу.
– Я знал это, – произнес он, и слабая улыбка заиграла на его губах. – Если уж Байярд не смог с тобой справиться, то уж французы подавно не смогут этого сделать.
– Значит, не все думали, что я умер, и это радует, – парировал де Готье.
Джеймс перевел глаза на его меч.
– Ты явился сюда вооруженным. Я понимаю так – ты требуешь удовлетворения.
– Мое двухгодичное отсутствие не настолько все изменило, что бы ты мог ожидать чего-то другого.
– Но ведь все-таки кое-что изменилось. Люсьен не ответил.
