Когда я беру газету и начинаю ее читать, то мне мерещатся призраки, крадущиеся между строчек. Призраками, должно быть, полон весь мир. Мне кажется, они столь же бесчисленны, как песчинки на берегу.
Мой дружок из времен королевы Елизаветы упер руки в боки и стал учить нас правилам хорошего тона, как компанию буйных детей, которые слишком уж расшумелись.
– Так вот, милостивые господа, вы находитесь на Станции Восстановления и тут пока что я хозяин. Чума на все ваши операции! Мне плевать, если рухнет все мироздание и больше не будет Меняющегося Мира, но ты, воинственная дева, должна передохнуть и выпить еще немного вина и лишь затем продолжить свое повествование. Мы же тем временем позаботимся о твоих спутниках. И пусть никто не задает никаких вопросов. Бур, любезнейший, сыграй-ка нам что-нибудь веселое.
Каби немного успокоилась, даже позволила Сиду по-дружески обнять себя и только проворчала: «Ну ладно, Толстобрюх».
Затем, под звуки мелодии «Прогулки выхухоли», которой я научила Бура, девушки подошли к внеземлянам и все мы разбились на пары.
Тут я хотела бы отметить, что очень многое из того, что рассказывают в Меняющемся Мире о Станциях Восстановления, попросту не соответствует действительности, а девять десятых из того, что есть на самом деле, никто не знает. Солдаты, которые входят в нашу Дверь, жаждут приятно провести время – это само собой; но на самом деле они тяжко изранены – изранены их души и сердца. Конечно, бросается это в глаза не сразу.
Можете мне поверить, операции во времени – это не шуточки, и найдется едва ли один из сотни, кто может выдержать, когда его вырывают из его собственной жизни и делают настоящим Двойником, осознавшим свою сущность то есть Демоном – не говоря уже о Солдатах. В чем нуждается это искореженное и взбудораженное создание, только что вырвавшееся из боя? В личности, которая будет за ним ухаживать, сочувствовать ему и латать на нем дырки; и оказывается очень хорошо, если эта личность противоположного пола, – это даже важнее, чем принадлежность к одному биологическому виду.
На этом держится наша Станция и таким распутным образом мы делаем наше дело, да и другие Станции Восстановления и Пункты Развлечения тоже.
Слово «Развлекатель» может сбить с толку, но мне оно нравится.
Развлекатель – будь он парень или девушка – должен быть не только партнером в танце – хотя и это обязательно. Нужно быть сиделкой и психологом, актрисой, и мамочкой родной, этнологом и еще множеством специалистов с очень замысловатыми названиями – а еще надежным другом.
Никто из нас не умеет всего этого в совершенстве. Но мы стараемся изо всех сил. И когда звучит вызов, Развлекателю приходится позабыть все свое недовольство и печаль, зависть и ревность – не забудьте, мы ведь живые люди, да еще с обостренными эмоциями, – потому что сейчас все отметается в сторону, кроме одного: ПОМОГИ И НЕ СПРАШИВАЙ, КОМУ ТЫ ПОМОГАЕШЬ!
И на самом деле хороший Развлекатель никогда не задумывается, кому предстоит помочь. Тому, кому сейчас нужнее. Вот и сейчас у меня не было сомнений в том, что я должна подойти к Илли, потому что лунянин был заброшен чересчур далеко во времени от своего дома, хотя мне было не очень легко бросить Эриха, но Эрих, в конце концов, был среди антропоидов.
Илилихису был нужен кто-нибудь, кто бы ему посочувствовал.
Мне нравится Илли, и не только потому, что он похож на помесь паукообразной обезьянки и персидской кошки – хотя, если подумать, это красивое сочетание. Он мне сам по себе нравится. Так что, когда он явился, весь дергающийся и истерзанный после этой чертовой операции, ясно было, что именно мне следует его опекать. Могу себе представить, что моя бедная речь и невежество в делах Мира Перемен вызывает массу сальных шуточек. Но скажите мне, может ли моя связь с Илли быть какой-нибудь, кроме как платонической?
У нас, должно быть, завалялось на складе несколько октопоидных девушек, да и нимф – Сид сказал, что не помнит и надо бы посмотреть, – но Илилихис и Севенси высказались в пользу настоящих людей, и я знала, что Сид смотрит на это дело аналогично. Мод пожала руку Марку и направилась к Севенси («А у тебя крепкие копыта, парень» – она подхватывает мои выражения, как, впрочем, и все остальное), хотя Бур, сидевший за роялем, метнул через плечо неодобрительный взгляд в сторону Лили. Он имел в виду, что это ей бы следовало заняться внеземлянином, потому что Марк серьезно пострадал и нуждался в попечении живого человека. Но всем, кроме Бура, было яснее ясного, что у Брюса и Лили дело завернулось круто и их беспокоить следовало в последнюю очередь.
Эрих демонстрировал, как он тяжко оскорблен тем, что я его бросила, но я- то знала, что это напускное. Он гордится тем, как управляется с девушками-призраками и любит пускать пыль в глаза; а у него это действительно получается очень ловко, если вас не коробит это слово. (Да и кому временами не хочется поскакать козленком?) Так что Сид извлек графиню со склада – изумительный экземпляр блондинки в узкой юбке из белого атласа, с белым султаном, ниспадающим с миниатюрной шляпки, по внешним данным сто очков форы и Мод, и Лили и мне хотя и прозрачная, как сигаретный дым. Эрих щелкнул перед нею каблуками и предложил руку, а затем гордо проводил до кушетки – он в черном, она в белом – и начал своей немецкой трепотней вдувать в нее жизнь; встряхивать головкой, сверкать своими зубками и блистать остроумными речами. Наконец, она стала отзываться на его флирт, а туманная дрема в ее глазах сменилась хищным огоньком, и глаза эти сфокусировались на Эрихе. Тут мне стало ясно, что Эрих счастлив и рейхсвер может им гордиться. Мне больше не надо было беспокоиться о моем маленьком коменданте.
Марку досталась греческая гетера по имени Фрина; полагаю, что это не та самая, что, должно быть, все еще выступает в своем знаменитом стриптизе в Афинах. Марк пытался оживить ее, предложив отхлебнуть своего шотландского с содовой, хотя по тем взглядам, которые он время от времени бросал, у меня сложилось впечатление, что он предпочел бы начать осаду Каби. Сид задабривал воинственную деву высококалорийным хлебом и оливками вместе с вином, а еще я с изумлением обнаружила, что Док ведет оживленную и содержательную беседу с Севенси и Мод, быть может, сравнивая надписи на Северо-Венерианских отмелях. Бур перешел к «Пантере», а Брюс и Лили, облокотившись о рояль, улыбались друг другу очень нежно, но словами они обменивались в час по чайной ложке.
Илли перестал их разглядывать, отвернулся и проскрипел мне:
– Животные в одежде – это так впечатляет, дорогая. Как будто вы все ходите со знаменами!
Может, в этом сравнении что-то и было, хотя мои знамена спокойно можно было носить в Великий пост – серые, цвета древесного угля, юбка и свитер. Он посмотрел своим щупальцем на мое лицо, чтобы увидеть, как я улыбаюсь, и ласково проскрипел:
– Не кажусь ли я тебе, Греточка, скучным и неинтересным из-за того, что у меня нет знамен? Еще один Зомби из прошлого, удаленного на миллион лет, такой же серый и безжизненный, как сегодняшняя Луна. Не то что когда она была настоящей задумчивой сестрой-планетой, изобилующей воздухом и водой и перистыми лесами. А может, ты испытываешь ко мне тот же странный интерес, как я к тебе, девушке из моего будущего, удаленного на миллион лет?
– Илли, ты просто прелесть, – я слегка шлепнула его. Заметив, что его мех еще нервно подрагивал, я решила послать подальше Сида со всеми его приказами. Надо бы прокачать Илли, чем они там занимались с Каби и сатиром. Не годится вытащить его за миллион лет от дома и заткнуть рот. Ну а кроме того, я любопытна.
Глава 6
