напряженный характер диалога о гончарном деле и технологиях обжига, об их дочерях и о том, как в дальнейшем устроить общение детей.
Они быстро договорились о том, что девочки не должны быть полностью предоставлены сами себе. Но после такого успеха разговор вновь зашел в тупик. С каждой секундой стороны расходились во взглядах все дальше и дальше. Их хрупкое перемирие, чувствовала Кэйт, размывается, как песчаный замок во время прилива.
— Я говорю лишь о равной ответственности, — говорила она, стряхивая с платья крошки печенья. — Я хочу лишь, чтобы Флэннери было хорошо у вас в доме, и отказываюсь просто «сдавать» ее туда и использовать вашу мать как няньку.
Джефф поднялся и обогнул стол, чтобы помочь ей встать. «Настоящий джентльмен», — сухо отмстила Кэйт. Но разве дачники не могут быть джентльменами?
— Я не хочу показаться назойливым, — настаивал он. — Но прошу мне поверить: моя мама никогда не согласится, чтобы вы брали Эллен с собой на представления Джо-Джо.
— Ах, мама не согласится? А вы как? — Кэйт чувствовала, что ее темперамент разгорается, как костер, в который подкинули сухих дров. — Я не стыжусь работы, которая обеспечивает мне честную жизнь, и если это вас смущает…
— Может, продолжим дискуссию снаружи? — Предложив ей руку, он решительно повел ее к выходу. «Опасается, мерзавец, что я устрою сцену», — мрачно подумала Кэйт.
— Зря волновались, — зашипела она, вырываясь от него, едва они вышли на крыльцо. — Я не собиралась скандалить перед вашими шикарными друзьями.
— Не о том речь, Кэйт. — Он посмотрел на нее непроницаемым взглядом. Ветер с океана развевал его озаренные лунным светом волосы. «Похож на Хитклиффа», — решила она. Не на юного, экзальтированного героя ранних книг Эмили Бронте, а на зрелого, циничного Хитклиффа, вернувшегося из странствий по свету закаленным, тертым калачом. Хитклифф со сломанным носом и бесстрастным сердцем.
— Мир, — предложил он, снова беря ее под руку. — Мы идем на прогулку.
Кэйт позволила провести себя по извилистой дорожке и деревянной лестнице на пустынный пляж. Прилив был высок; океан с шумом обрушивал казавшиеся в бледном свете месяца прозрачными волны на песчаный берег. Темнеющие облака летели, распластавшись по небу, как вымпелы. Одинокий альбатрос пронесся над самой водой, потом набрал высоту, оглашая пляж криком.
Каблуки Кэйт с каждым шагом все больше проваливались в песок. Она сбросила туфли, а потом отошла в тень, чтобы снять колготки.
— Не подглядывать! — предупредила она.
— За кого вы меня принимаете? — Слова Джеффа были произнесены таким низким, с хрипотцой голосом, что у нее по коже поползли мурашки. «Сегодняшний вечер ничего для меня не значит», — напомнила себе Кэйт. Джефф Пэрриш, должно быть, находит забавным играть с ней, да и она сама сейчас не прочь слегка пошутить и поразвлечься. Но нельзя позволить себе принимать знаки его внимания всерьез. Цена слишком высока.
Итак, нужно быть начеку. Она останется холодной, спокойной и ко всему безучастной. Что бы ни произошло, она сохранит полный контроль над собой.
— Все, оборачивайтесь. — Кэйт сложила колготки и запихнула их в левую туфлю. — А теперь, мистер Пэрриш, ваша очередь.
— Моя очередь? — Его черные брови удивленно поползли вверх. — И что вы хотите, чтобы я сделал?
— Сняли туфли, глупец. — Она засмеялась, делая вид, что ей нравится его замешательство. — Мы же идем на прогулку. Не рассказывайте, что никогда не ходили по песку босиком.
— Ходил и даже бегал, — нахмурился он. — Я говорил, что проводил в Мисти-Пойнт каникулы школьником? Но я больше не школьник, и, как мне представляется, туфли, которые на мне, очень удобно сидят.
— А, боитесь ножки замочить? — Она явно провоцировала его.
Он заколебался, потом вздохнул, признавая поражение, присел на бордюр и принялся расшнуровывать ботинки. Кэйт прошлась вдоль прибоя, празднуя маленькую победу. Если она хоть что-то в нем понимает, такие победы над Джефферсоном Пэрришем — редкость.
Глаза Джеффа следили за Кэйт, разгуливающей по пустынному пляжу. Ночной бриз развевал платье вокруг ее невероятных ног танцовщицы.
«Нет, сегодняшнее свидание — плохая идея. Чрезвычайно неудачная. Кэйт Валера — настоящая ведьма и прекрасно сознает, что со мной делает. Ни один здоровый мужик не устоял бы против ее обаяния».
— Идете? — Она обернулась через плечо, ее юбка развевалась на ночном ветру. Проклиная свою нерешительность, Джефф поднялся на ноги, закатал брюки и бросился за ней.
Песок был мокрый и холодный, острые камешки больно врезались в ступни его голых ног. Но все было ничего, пока Джефф не побежал, стараясь догнать Кэйт: споткнувшись о кусок плавня, он потерял равновесие и рухнул на колени.
Со смехом Кэйт протянула руку.
— Бывает, — сказала она, помогая ему подняться. — Сбавьте скорость.
Джефф удержал ее руку в своей.
— Вы говорите так, будто это доставило вам удовольствие.
— Еще какое, если номер исполняете вы. — Сердце его вздрогнуло: маленькие сильные пальцы нежно и требовательно коснулись его ладони. — Это больше чем просто смешно. Расслабьтесь. Почувствуйте под ногами твердую почву, землю и ее мощь. Я всегда говорю это моим ученикам во время занятий йогой.
— Я бы лучше почувствовал… вас. — Его пожатие усилилось, он повернул ее к себе. Кэйт внутренне напряглась.
— Нам надо обсудить кое-какие дела, — напомнила она.
— Сегодня чудесная ночь, Кэйт! — Джефф ожидал от нее какого-то ответного шага. Когда его не последовало, он ослабил свое пожатие и вздохнул, чувствуя, что ее рука ускользает. — Ладно. На чем мы остановились?
— На моем требовании равной ответственности, — твердо сказала она. — Может, Эллен понравится гончарное дело. — Ее энтузиазм исчез, когда она заметила, какое несчастное у него лицо. — Да что с вами? — спросила она в недоумении.
Джефф смотрел на отблеск лунного света на черной воде за прибоем. Он старался не вспоминать, но сегодняшняя сцена, устроенная его матерью, снова и снова вставала перед ним.
«Запомни мои слова, Джефферсон! Эта женщина, Джо-Джо, доведет тебя до беды, — наставляла его она. — Я буду терпеть ее дочь, если это сделает Эллен счастливой, и, конечно, не смогу удержать тебя от встреч с нею, если ты настолько глуп. Но я не потерплю, чтобы она, с ее уличными манерами, влияла на Эллен! Ребенку в ее возрасте нужен правильный образец для подражания, женщина ее социального класса!»
Кэйт ожидала ответа, во взгляде ее живых огромных глаз читалась уязвленная гордость. Что он мог сказать ей? Объяснить, как велик его долг перед матерью за заботу об Эллен? Оправдать свое собственное стремление к миру в семье — миру, который пошатнется, если он пойдет поперек материнской воли?
Он увидел, как плечи Кэйт вдруг поникли.
— Можете не отвечать, — сказала она. — Дело в вашей матери. Я должна была сразу догадаться.
— Черт, Кэйт, все не так просто, — сказал он, презирая себя. — Давайте поговорим. Мы можем еще что-нибудь придумать…
— Нет, ни слова больше. Отвезите меня домой. Немедленно.
Джефф с болью в сердце следил, как она уходит по дорожке к лестнице, потом поворачивается и смотрит ему прямо в глаза.
— Первым делом: Флэннери должна быть дома завтра утром, — холодно произнесла она. — После этого мы больше не побеспокоим вас. Можете купить своей дочери какую-нибудь другую заводную подружку для игр — правильную, удовлетворяющую требованиям вашей матери.
