И чем меньше времени оставалось до долгожданного великого момента включения электричества в кафе «Мимоза», тем больше росло ее нетерпение. Огромные листья растений во внутреннем дворике в последний момент были омыты из пульверизатора. Арки и интерьер кафе сияли как никогда. В завершение она убрала часть столиков на передней террасе и расставила их под деревьями. И теперь все вокруг и в самом деле выглядело выше всех похвал.
Линни прогулялась вокруг одна. Все предметы на передней террасе и боковом патио были залиты ярким светом. Лимонные деревья, мимоза, кружевная листва и кустарники светились так, как если бы внутри них вспыхнул солнечный свет.
Когда на небе исчезли последние краски, она стала прохаживаться перед освещенными окнами и дверными проемами, желая, чтобы в новом сиянии электричества ее можно было увидеть отовсюду. Девушка желала быть замеченной, когда машина голубовато-металлического цвета тронется с места. Но тени сгущались, а машина оставалась на своем месте, и Линни, устав ждать, повернулась, чтобы уйти.
Борясь с унынием, девушка направилась через боковое патио в заднюю часть двора. В темноте не было видно ни гор и ничего другого. Кафе «Мимоза» казалось островком в мрачном, темном море. И к тому же — она прислушалась к магнитофонной музыке, звучащей в тишине над пустыми столиками, — в нем не было посетителей. Но они придут. Она была в этом уверена. И тогда все станет совсем по-другому.
Большинство из приготовленных блюд в этот вечер остались на столе в гостиной, и дальнейшие хлопоты были временно приостановлены, но спустя несколько дней гул машины с дороги заставил Линни встретиться взглядом с Хелен. Заслышав, как зашуршали по траве шины, притормаживая у обочины, обе поспешили взяться за дело.
Австрийская пара средних лет весьма респектабельного вида уселась за столик на дальнем конце террасы, видимо дивясь тому, что они единственные посетители, и размышляя, туда ли они попали.
Мужчина с крупными чертами лица, в рубашке навыпуск и традиционной шляпе с пером, хотя вечер был жарким, и его жена, в аккуратном льняном костюме, круглолицая и розовощекая, с забранными в пучок неровно окрашенными волосами. Оба выглядели оживленными, увлеченно беседуя на своем гортанном языке. Не понимая ни слова, Линни решила, что, возможно, они обсуждали минувший день или чем собирались заняться завтра, но, когда она подошла к ним и, улыбаясь, объявила, что основное блюдо паелла и что для его приготовления потребуется двадцать минут, мужчина отослал ее взмахом руки и согласным «Ja! Ja!», потом снова подозвал и заказал два шнапса, после чего парочка опять предалась беседе.
Линни ушла, продолжая улыбаться. Славный Мигель, обеспечив их запасом спиртного, предусмотрел любые национальные вкусы. Она разлила у бара по маленьким стаканам бесцветную жидкость.
На следующий вечер прибыла целая компания йоркширцев, шумных и возбужденных, за которыми последовала сдержанная пара из Уэльса и в конце недели прибыл маленький испанский автобус, нанятый туристами, которые разбрелись по кафе «Мимоза» с возгласами восхищения.
В начале августа они могли обслуживать посетителей по полной программе — Хелен успешно справлялась с блюдами на кухне, а Линни, улыбаясь, обслуживала столики. Она часто задавалась вопросом: почему, несмотря на улыбку, ей все же грустно? Ведь все вышло так, как она хотела, разве это не правда? Кафе залито светом. У них всегда полно посетителей. Разве могло бы быть лучше? Но почему-то она не чувствовала себя счастливой.
И дело было не в работе. Ни Хелен, ни она не находили, что работа сильно их изматывает. Если не считать обычных домашних дел по утрам, они целый день могли отдыхать перед тем, как на несколько поздних вечерних часов погрузиться в работу.
Нет, дело было не в работе. Проблема заключалась в тех послеполуденных часах, когда Хелен дремала, уютно покачиваясь на качелях, а Линни сидела с книжкой в резном деревянном кресле под кустом мимозы. Она не видела страниц, поскольку ее взгляд постоянно блуждал поверх листвы, устремляясь в сторону строительной площадки через дорогу. Теперь здание отеля сильно выросло, отбрасывая на дорогу ступенчатую тень.
Неизменно взгляд Линни искал оранжевый шлем на темноволосой голове. И, обнаружив его, продолжал следить за его передвижениями.
Временами ей казалось, что она не сможет удержаться от того, чтобы не броситься туда. Эти минуты наступали тогда, когда Стив находился высоко, наклоняясь с помоста и отдавая приказания рабочим внизу. Тогда она заставляла себя отворачиваться в сторону и, прогнав с глаз слезы, бежала к Хелен спросить, не хочет ли она чашку чаю.
Единственным моментом, когда она едва не сбилась с ног, был один субботний вечер, когда почти все столики в кафе оказались заняты туристами. Среди них были высокие немцы, датские и английские группы, шумно требующие пива.
Музыка играла. Повсюду слышался смех. Все было прекрасно, но Линни, раскрасневшись, никак не могла запомнить, какую компанию она обслужила последней и какую нужно было обслужить следующей.
Отойдя в сторонку после того, как был получен расчет за предыдущий заказ, она решила направиться к столику, расположенному у окна, за которым был занят только один стул, чтобы на один столик стало меньше.
Посетитель был погружен в чтение меню. Когда Линни приблизилась, ее сердце забилось сильнее. Она увидела загорелый лоб с резкими полосками морщин, медленно двигающиеся челюсти, и ее душа радостно запела, словно птица при первых лучах солнца.
— Стив!
Одетый в сшитую на заказ рубашку и светлые брюки, мужчина лениво улыбнулся ей.
— Как дела?
— Бурлят вовсю! — Линни рассмеялась, не в состоянии скрыть сияние глаз. Но когда голубые глаза Стива изучающе прошлись по ней, на нее вдруг напала стеснительность, и она робко спросила: — Может, тебе что-нибудь принести?
— Сначала успокой своих клиентов. — Он усмехнулся. — Я подожду.
Кивнув, Линни развернулась и, уняв трепет внутри, направилась к пожилой паре, которая, терпеливо улыбаясь, ждала за столиком рядом. Взяв блокнот и карандаш, она была готова принять их заказ, но неожиданно компания здоровенных англичан осталась недовольна тем, что она прошла мимо них, и они тут же решили обратить на себя внимание.
— Эй, куколка! — крикнул один из них, краснолицый. — Как насчет того, чтобы обслужить нас?
— Непременно, — Линни улыбнулась, — как только освобожусь. — Она помнила, что они только что прибыли, и, игнорируя их недовольство, прошла мимо, вежливо заметив: — Боюсь, вам придется немного подождать своей очереди.
Но не успела она двинуться дальше, как краснолицый вскочил со стула и загородил ей путь. Возможно, его улыбка была не такой уж неприятной, но Линни этого не заметила, поскольку он громко прорычал:
— Мы не желаем ждать очереди, детка. Мы здесь уже десять минут, а это больше чем мы ждем где бы то ни было.
Линни не поняла, каким образом Стив оказался рядом. Девушка услышала, как он спокойно, но не без стальных ноток в голосе спросил:
— Вы чем-то недовольны, приятель?
Здоровяк, казалось, слегка поостыл, однако довольно агрессивно ответил:
— А что, если так?
— Будет лучше, если вы все же присядете, — посоветовал Стив негромко.
В голосе здоровяка прозвучала бравада, когда он попытался хохотнуть.
— А ты что, приказываешь здесь, да?
— Нет. Я предоставляю вам выбор, — жестко сказал Стив. — Вы можете сесть и подождать своей очереди или убираться туда, где никто не станет возражать против ваших дурных манер.
Турист с секунду поломался, потом плюхнулся на стул; он продолжал улыбаться, но его приятели опустили вниз голову, разглядывая баночки с солью и перцем.
Линни отошла в сторону и поспешила внутрь. У нее было полно дел, она и без того потеряла драгоценные минуты. Оторвав страничку блокнота с очередным заказом, просунула ее через люк на кухню, а
